А.Хоцей

          ...Для подавления демократии аппарату необходимо обладать орудиями такого подавления. То есть бюрократия чрезвычайно заинтересована в увеличении своего политического могущества. А это могущество опирается на состояние армии и прочих органов насилия. Естественно, что та область производства, которая обслуживает потребности армии, то бишь военная промышленность, стоит у бюрократии на самом первом месте и обеспечивается по первому разряду. Что и отражается в приоритетах бюрократического планирования.

          Вообще-то, приоритетом нормального производства являются общественные потребности, интересы потребителей. Поэтому нормальное (то есть научное) планирование должно исходить именно из них, из этих интересов. Но бюрократии, естественно, наплевать на интересы и потребности населения. И поскольку производство находится в её руках, то она планирует его, исходя в первую очередь именно из своих собственных потребностей, главной из которых является поддержание и увеличение её политического, военного могущества. Результат такого планирования общеизвестен: будучи крайне отсталой в потребительском плане страной, мы являемся мощнейшей военной державой.

          Академик Т.Хачатуров написал:

          "В течение ряда десятилетий приоритет в развитии народного хозяйства у нас отдавался I подразделению общественного производства. Речь шла о действии закона преимущественного роста производства средств производства, которым обосновывалось всемерное форсирование в первую очередь тяжёлой промышленности... В соответствии с этой установкой осуществлялось и планирование народного хозяйства. Составление народнохозяйственного плана начиналось с определения объёмов выплавки стали, добычи железной руды, угля, производства энергии. Отсюда вытекали и необходимые масштабы производства машин, строительных материалов, химической продукции" ("Вопросы экономики", 1989 г., № 3, стр. 55-56).

          Так что же это такое — закон опережающего роста производства средств производства? Правильна ли вообще вышеприведённая его трактовка?

          Закон опережающего роста производства средств производства вывёл ещё Маркс, а Ленин подкорректировал этот закон на основе анализа капиталистической экономики. Главная особенность последней состоит в том, что это такая экономика, которая сориентирована на прибыль. Весь учёт в ней ведётся в стоимостном виде. Стоимость вещи — это затраты среднего общественно необходимого труда на её, вещи, производство. Исследуя динамику этих затрат в двух основных подразделениях общественного производства — производстве средств производства и производстве продуктов непосредственного потребления населения — Маркс установил, что затраты в первом подразделении растут быстрее затрат во втором. Какова же причина этого?

          Причина очень проста. Каждое новое поколение средств производства более эффективно, чем старое. Оно и должно быть более эффективным, более производительным, потому что иначе зачем же менять старое на новое, шило на мыло? Ведь что означает повышение эффективности средств производства? То, что для производства продуктов потребления требуется всё меньше нового, живого труда и всё больше труда старого, уже овеществленного в средствах производства и переносимого на изготовляемый продукт в процессе амортизации, в процессе использования и изнашивания этих средств производства.

          Разумеется, средства производства тоже кто-то где-то на чём-то производит. И разумеется, там действует тот же самый процесс. Всеобщее повышение производительности труда за счёт технических усовершенствований ведёт к повсеместному сужению доли живого труда в единице продукции (пусть хотя бы продукцией этой был и сам станок) относительно доли труда овеществлённого, перенесённого. В результате растёт доля постоянного капитала (то есть капитала, затраченного на приобретение средств производства) и уменьшается доля переменного капитала (то есть капитала, затраченного на покупку рабочей силы). А ведь именно в области последнего, собственно, и формируется прибавочная стоимость и прибыль. Отсюда-то Маркс и вывел закон снижения нормы прибыли, то есть закон снижения величины отношения прибыли к используемому капиталу. С течением времени для нормального развития производства его организатору приходится затрачивать всё больше денег на приобретение средств производства относительно затрат денег на приобретение рабочей силы — которая только и создаёт, как указывалось, прибавочную стоимость, основу прибыли. Поэтому норма прибыли (то есть отношение величины прибыли к величине общих затрат капитала) всё время снижается. Снижается именно в стоимостном выражении, которое только и волнует капиталиста, нацеленного на рынок, где господствует меновая стоимость. Но в натуральном выражении, понятно, ничего подобного не происходит. При росте производительности труда количество потребительских продуктов, наоборот, всё время увеличивается. В то же время стоимость каждой отдельной единицы продукции постоянно падает, падают затраты труда на её производство; но количество самих единиц продукции, повторяем, как раз растёт. (Кстати, чаще всего падают и общие затраты на выпуск всей продукции.)

          Вот простой пример. Допустим, некий средний рабочий за восемь часов производил 10 деталей. Которые, таким образом, стоили восемь часов среднего общественно необходимого труда. Каждая деталь, следовательно, стоила 8/10 часа. При повышении производительности труда вдвое рабочий стал производить 20 деталей за те же восемь часов. Стоимость деталей тем самым упала до 4/10 часа. Однако здесь пока ещё не учитывалась перенесённая стоимость станка. Допустим, сначала за восемь часов использования этого станка с него переносилась на продукцию (деталь) стоимость в 1 час. (Станок стоит, положим, 100 часов и рассчитан на использование в течение 800 часов). Стало быть, в первом случае каждая деталь стоила в конечном счёте 8/10 + 1/10 = 9/10 часа. После усовершенствования станка и, соответственно, повышения его производительности он стал стоить, например, 200 часов труда — при сохранении использования его за тот же амортизационный срок в 800 часов. То есть теперь на стоимость продукции каждые восемь часов с него переносится уже не один, а два часа труда изготовителей. В итоге теперь общая дневная стоимость конечной продукции будет равняться в сумме 8 + 2 = 10 часам. И каждая деталь теперь будет в целом стоить 10/20 часа.

          Итак, в первом случае одна деталь стоила 9/10 часа среднего по интенсивности и квалификации общественно необходимого труда, а во втором — 5/10 часа такого же труда. То есть намного дешевле, чем до момента повышения производительности. Общий натуральный объём продукции вырос — за одно и то же время деталей стало производиться больше (было 10, а стало 20). Затраты живого труда непосредственного производителя на каждую единицу продукции снизились (были 8/10, стали 4/10 часа). Однако в общем объёме стоимости всей продукции увеличилась доля перенесённой стоимости: прежде было 1/8, теперь стало 2/8 часа.

          На этом примере видно, что дабы использование усовершенствованного станка стало невыгодным при двукратном повышении его производительности, необходимо, чтобы этот станок стал бы в процессе модернизации, как минимум, в 11 раз дороже. При этом полная стоимость дневной продукции будет равна 8 + 11 = 19 часам; производство каждой детали обойдётся в 19/20 часа, то есть дороже, чем 18/20 (см. выше: 9/10), как это было вначале. Таким образом, до этого предела у нормального хозяина производства ещё может существовать интерес в применении новой техники, удорожание которой компенсируется удешевлением производимой на ней продукции. Именно эта последняя выгода и заставляет капиталистов мириться с ростом затрат на постоянный капитал. Данный рост старой, перенесённой стоимости относительно новой, живой, — то есть вновь созданной новым трудом рабочих, тем единственным трудом, который только и можно безвозмездно отчуждать, — как раз и ведёт к снижению общей нормы прибыли.

          Для примера: допустим, раньше некий предприниматель затрачивал на производство пять единиц капитала. Четыре единицы своего капитала предприниматель тратил на оплату труда рабочих и при норме прибавочной стоимости в 50% получал четыре часа труда рабочего задаром (из восьми часов общего рабочего времени). Помимо покупки живого труда рабочих предприниматель, естественно, должен был оплатить ещё и покупку средств производства — положим, в размере одной единицы капитала. Итак, одну единицу капитала предприниматель тратил на покупку средств производства, четыре — на покупку рабочей силы, то есть на оплату четырёх часов труда рабочего. Четыре же других часа труда рабочего наш предприниматель присваивал безвозмездно и, значит, на рынке получал за них в результате обмена те же четыре единицы капитала. Эти четыре единицы капитала и были его прибылью. В итоге норма прибыли на капитал оказывалась у него равной 4/5.

          Теперь же наш предприниматель оказался вынужден затрачивать на покупку средств производства уже две единицы капитала, на рабочую силу — те же четыре, то есть всего, выходит, шесть единиц капитала. А получать теперь на рынке этот наш предприниматель при той же норме прибавочной стоимости будет всё те же четыре часа труда рабочего, то есть четыре единицы капитала прибыли. Норма прибыли на затраты, на капитал у него теперь, соответственно, стала уже не 4/5, а только 4/6. То есть норма эта снизилась. И это всё при том, что произошло удешевление единицы продукции и при прежних ценах на рынке предприниматель сможет снимать пенки и получать сверхприбыли. Но это, конечно, окажется чисто временной ситуацией. Которая будет существовать лишь до того момента, когда всеобщее повышение производительности труда не собьёт цены на рынке до уровня, учитывающего новую среднюю производительность труда. Тут-то и обнаружится снижение нормы прибыли.

          Этот процесс отражается ещё и в том, что в общем объёме затрат труда доля затрат на производство средств производства увеличивается относительно затрат на производство продуктов потребления. С течением времени общий объём затрат может оставаться на одном уровне, может расти, может даже сокращаться, но внутри этого объёма соотношение долей затрат на I и II подразделения всегда будет изменяться в пользу первой. Поскольку из-за роста эффективности средств производства с течением времени требуется всё меньше и меньше затрат на производство продуктов потребления. Производство механизируется, автоматизируется, роботизируется, и потому затраты живого людского труда всё больше сосредоточиваются на совершенствовании самих средств производства. Нужно ещё раз обратить внимание: речь идёт именно о внутренних, об относительных пропорциях затрат. Независимо от внешних изменений объёма общественных затрат труда на производство в целом. В целом они могут и даже должны снижаться — в силу повышения производительности в области производства самих средств производства. Но при этом всё равно будет иметь место процесс перераспределения внутри общих затрат труда в пользу отраслей, производящих сами средства производства. Общественные потребности, в принципе, конечны. Для их удовлетворения нужно, положим, сто квадратных километров ткани в год. Если раньше для производства этих ста квадратных километров ткани требовалась треть всех затрат труда общества, то при повышении производительности труда вдвое за счёт модернизации станков — потребуется уже только 1/6 всех затрат. Однако само изготовление новых, более производительных станков, конечно, потребует дополнительных затрат труда. Правда, самих таких новых станков теперь потребуется уже вдвое меньше. Каждый из них, нужно напомнить, будет стоить, несомненно, больше старого. Однако в целом в нормальной экономике всегда получается так, что 50 новых станков по затратам ушедшего на их изготовление труда стоят хоть и больше 50 старых, но всё же меньше 100 этих же старых станков. При той же самой совокупной производительности. Затраты живого труда рабочих на непосредственное изготовление ткани тут снижаются вдвое, а затраты на изготовление станков, производящих эту ткань, увеличиваются не вдвое, а куда меньшими темпами. И в целом соотношение долей затрат складывается в пользу роста доли затрат на производство средств производства относительно доли затрат на производство продуктов потребления. При общем уменьшении объёма затрат вообще. Это один из вариантов, отражающих общую тенденцию, которая заключается в переориентации затрат общественного труда на производство средств производства предпочтительно перед производством продуктов потребления. В основании тут лежит то обстоятельство, что внедрение новых станков рационально лишь в случае снижения общих затрат при опережающем снижении конкретных затрат на конечные продукты потребления. Если же снижение затрат на производство продуктов потребления не окупает повышение затрат на производство средств производства, то такие средства производства, естественно, оказываются невыгодными и нигде не внедряются.

          Но всё это — чисто стоимостная, затратная динамика отношений долей. В натуральном же выражении, понятно, картина будет совершенно обратной. В натуральном выражении производится то же самое или, как правило, даже большее (соответственно росту потребностей населения) количество, допустим, ткани при меньшем количестве ткацких станков. Затраты труда, стоимость — это одно. А реальное количество выпускаемых за счёт приложения этих затрат потребительских продуктов — совершенно другое. И даже диаметрально противоположное. Перекачка затрат из сферы производства продуктов потребления в сферу производства средств производства происходит только в результате повышения производительности последних. Ведь снижение затрат в первой области и есть отражение повышения производительности станков. Но повышение производительности имеет своим прямым результатом рост количества произведённого, а косвенным — сокращение количества станков. На это оно и нацелено.

          Поэтому, когда заводятся разговоры об опережающем росте объемов производства средств производства, то надо иметь в виду, что речь идёт именно об относительном росте затрат труда (не об абсолютном, а именно об относительном — относительно затрат на производство продуктов потребления). Надо помнить, что этот опережающий рост может иметь место только в результате повышения производительности данных средств производства, в результате обоснованных и экономически правильных шагов рачительного владельца производства, — а не сам по себе, не механически. Надо помнить, что относительное повышение доли затрат труда вовсе не есть повышение абсолютного количества этих затрат, а уж, тем более, надо помнить то, что это абсолютное повышение количества трудозатрат не может обитать в сфере производства продуктов потребления. У человечества появляются всё новые и новые потребности и, соответственно, новые сферы производства, в которые оно начинает перекачивать свои наличные трудовые ресурсы. Эта перекачка может происходить, естественно, только за счёт изъятия подлежащих перекачке ресурсов из прежних сфер производства, которые благодаря возрастающей в них производительности труда позволяют людям ограничиваться всё меньшим и меньшим числом работников и, соответственно, объёмом их трудозатрат. (Например, раньше человечество на производство сельскохозяйственной продукции привлекало не меньше 90% своих трудовых ресурсов — ведь основная масса населения была чисто крестьянской. Только такая тотальная мобилизация трудовых ресурсов в сферу сельского хозяйства и могла удовлетворить самые насущные потребности человечества. Теперь же, как известно, доля работников, занятых в сельском хозяйстве везде неуклонно падает, и кое-где — например, в Голландии — составляет уже всего лишь около 1% от общей численности обслуживаемого ими общества. — Сост.)

          А что получается в нашей бюрократической экономике? Закон повышения затрат на производство средств производства относительно затрат на производство продуктов потребления у нас в стране совершенно переврали и стали трактовать в чисто натуральном, в абсолютном смысле. Дескать, нам надо выпускать всё больше и больше стали, чугуна и т.п. Чисто в количественном, а не в стоимостном смысле. Наше планирование распределяет не рабочую силу, не затраты труда, — нет, оно определяет именно натуральные показатели: сколько и чего надо произвести, отдавая тут станкам и иным средствам производства приоритет перед продуктами потребления. И всё это оправдывается ссылками на закон опережающего роста производства средств производства, хотя закон этот связан совсем с другими параметрами. Не с количественным, натуральным ростом объёмов производства и его продукции, а всего лишь с ростом стоимостей, то есть затрат труда на производство. Тем более, не с абсолютным их ростом, а именно с относительным. И, тем более, только в условиях повышения производительности труда на новых средствах производства. Планирование в стоимостном варианте, то есть по затратам рабочей силы, должно исходить именно из реального, а не из фиктивного роста производительности труда в I подразделении. Это должно быть планированием распределения рабочих ресурсов. А вовсе не планированием производства в натуральных показателях. В натуральных показателях планирование должно вестись только с учётом роста производительности труда и с учётом роста производства продуктов потребления, опережающего натуральный рост средств производства. (Ещё раз для ясности: закон опережающего роста производства средств производства имеет не совсем чёткое название. Для того чтобы это название стало правильным, в него нужно добавить одно ключевое слово: "затраты". И тогда название закона в полном виде будет выглядеть так: "закон роста доли людских трудовых затрат на производство средств производства относительно доли людских трудозатрат на производство предметов потребления". Необходимо всегда помнить, что снижение людских трудозатрат ни в коем случае не связано со снижением объёмов выпуска продукции. Напротив, продукции при всё меньшем и меньшем количестве людского труда выпускается всё больше и больше — за счёт всё большей и большей работы машин, требующей всё меньшего и меньшего вмешательства людей. — Сост.) Это и есть нормальное планирование согласно закону опережающего роста производства средств производства в стоимостном, в трудозатратном выражении. В переводе же на шкалу натуральных показателей этот закон трансформируется в закон опережающего роста производства продуктов потребления. То есть в сфере натуральных показателей этот рост должен быть естественным результатом, зеркальным отражением действия трудозатратного закона.

          У нас же планирование идёт в натуральном виде, но по трудозатратным закономерностям. Да и то лишь чисто условно — без какого-либо учёта зависимости изменения пропорций объёмов продукции I и II подразделений средств производства от роста производительности труда. То есть у нас идёт прямое, нелепое с точки зрения всех экономических закономерностей и общественных потребностей, форсирование производства средств производства в чисто натуральном виде. При катастрофическом отставании производства продуктов потребления как в натуральном, так и в стоимостном виде. Тот же Т.Хачатуров сообщает, что в 1987 году в сравнении с 1913 годом производство электроэнергии у нас выросло в 830 раз, добыча нефти — в 60, угля — в 26, стали — в 38, металлорежущих станков — в 87, цемента — в 76, минеральных удобрений — в 1800 раз. А хлопчатобумажных тканей — в 3 раза, обуви — в 12, бумаги — в 23 (и то, наверное, для нужд канцелярий), мяса — в 9, сахара — в 10 раз. И т.п. По сравнению с США в том же 1987 году стали мы выплавили вдвое больше, железной руды добыли в 7 раз больше, нефти — в 1,5 раза, станков произвели в 1,6 раза больше, комбайнов — в 12 раз больше, цемента — в 1,7 раза больше (при том же объёме капитального строительства). Соотношение же выпуска потребительских товаров было у нас с США диаметрально противоположным. Капитальные вложения в отрасли группы "А" в 1986 году у нас составили 89% всех вложений, то есть в 8 раз больше, чем в группу "Б". Причём вложения эти исчислялись не в стоимостном выражении, а в натуральном (не распространяясь уж о том, что и само стоимостное исчисление у нас совершенно запутано и не отражает реальных затрат).

          В экономике СССР нарушается и закон целесообразности внедрения новой техники. Например, у нас нередко бывают случаи, когда "цена на новую машину возрастает почти в 13 раз, а производительность труда — лишь в 1,5 раза" (Худокормов А.Г. "Экономические корни бюрократизма", М., 1988, с. 96). Можно было бы привести и многие другие цифры, но, думается, и этого вполне достаточно, чтобы проиллюстрировать тот очевидный факт, что наше планирование ведётся вовсе не в соответствии с реальным содержанием закона об опережающем росте производства средств производства в стоимостном выражении и об опережающем производстве продуктов потребления — в натуральном.

          Почему же так происходит? Что же, наши учёные, выходит, такие неучи, что заблудились в трёх экономических соснах? Вряд ли. Дело тут, конечно, вовсе не в учёных. А в глобальных интересах бюрократии. Ведь главное для неё — это вовсе не потребности населения. А собственная потребность в развитии военной промышленности. Которая требует опережающего становления и развития тяжёлой индустрии, развития именно первого подразделения, а не второго. Армия — это не население. Она потребляет прежде всего технику и, значит, основывается на тяжёлой промышленности. Рост вооружений, военного могущества может иметь своим основанием только рост производства в I подразделении. Его-то и обеспечивает бюрократия в первую очередь в своём планировании общественного производства. В ущерб всему остальному. Прикрывая этот свой интерес ссылками на марксов закон об опережающем росте производства средств производства. При полном извращении его содержания. А учёные, размахивающие этим законом, как флагом, лишь выполняют заказ тех, кто им за это размахивание платит. Так что в этом размахивании нет ни грана науки. А есть лишь определённый классовый интерес.

          В то же время тут присутствует, видимо, и доля некоторого научного ослепления. Вызванного тем, что господствующий класс общества не поощрял и не ставил перед наукой задачу осмысления указанного закона. И наука тут как бы заблудилась, приняла на веру нынешнюю практику как якобы правильную. Такой вывод приходится делать, прочитав высказывания иных вроде бы порядочных и серьёзных ученых. Например, О.Лацис в своей книге "Выйти из квадрата" (М., 1989, с. 278) как-то странно относится к этому закону. Он рассуждает о нём, приводит суждения других экономистов, — но всюду этот закон понимается О.Лацисом в каком-то общем смысле. Закон преимущественного роста производства средств производства объявляется О.Лацисом выражением объективных экономических процессов, а не заслугой планирующих органов. Здесь О.Лацис, конечно, прав. Но в каком смысле? В смысле стоимостном — это действительно объективный процесс. Однако в смысле натуральном — это именно заслуга (если такое можно назвать заслугой) наших планирующих органов. Поскольку в натуральном выражении опережающим должен быть как раз рост производства предметов потребления. Недаром "...буржуазные экономисты... планирование опережающего роста производства средств производства (как оно имеет место у нас — Ред.) ставят не в заслугу, а в упрёк социалистическим (бюрократическим — Ред.) государствам" (там же). О.Лацис выступает всего лишь против произвола в установлении пропорций, но не пишет о самом характере этих пропорций (то есть остаётся непонятно: каким он, этот характер, должен быть — затратным, стоимостным или же натуральным?), что заставляет предположить, что О.Лацис не понимает необходимости этого различения и, соответственно, вытекающей отсюда необходимости обратиться к совершенно противоположному подходу к планированию роста I и II подразделений промышленности. Единственное, на что, видимо, способны сегодня "всё больше советских авторов", так это на то, чтобы оспаривать "универсальность и постоянство действия этого закона"(?). Возможно, такие заблуждения и непонимание искренни. Но это именно те самые заблуждения и непонимание, которые поощряются нашей бюрократией.

          К чему же ведёт планирование, преследующее бюрократические интересы? К становлению глобальных диспропорций в структуре общественного производства с точки зрения реальных общественных потребностей. Монстр тяжёлой индустрии разрастается и пожирает силы общества, довлеет над интересами и потребностями населения. С точки зрения последнего — это пустая растрата сил и ресурсов, гибельно сказывающаяся на уровне жизни людей. В нормальной экономике пропорции производства сориентированы на удовлетворение потребностей общества. В бюрократической же экономике — на игнорирование этих потребностей и подавление их в угоду потребности бюрократии в наращивании политической мощи, в обеспечении своего военного господства для гарантированного самосохранения...