А.С.Хоцей
Основные вопросы Длительное описание различных частных (цивилизационных) вариантов проявления общих (формационных) закономерностей становления, функционирования и развития постпервобытных социумов, предпринятое в предшествующем томе, надо думать, увело внимание читателя далеко в сторону от главной темы настоящего сочинения. Теперь к ней необходимо вернуться, то есть отстраниться от конкретики, пренебречь прихотливой игрой случая и исследовать феномен бюрократического общества в его чистой логической форме. Какова сущность бюрократизма? Что характерно для данного общественного строя вообще, независимо от того, где, когда и при каких обстоятельствах он обнаруживается в истории? Вот те основные вопросы, на которые я попытаюсь дать ответы ниже.
Смена объектов
Разумеется, при этом я буду А если конкретно, то в данном случае основными методологическими ориентирами для меня являются положения о том, что устройство любого общества по большому счёту отражает в себе потребности обеспечивающего его существование производства; сам же характер последнего определяется типом применяемых в нём средств труда. Отсюда следует, что для объяснения формационных особенностей обществ необходимо познать особенности их производственных базисов. В рамках данного алгоритма исследование сущности бюрократической формации логично начать с анализа характера орудий соответствующей эпохи. Основной тип орудий Но прежде чем приступить к этому анализу, полезно дополнительно уточнить, о какого рода орудиях идёт речь. Выше я писал о том, что характер общества решающим образом определяется организацией производства основных, жизненно важных потребительских продуктов и лишь во вторую очередь, опосредствованно (через влияние на первый процесс) производством средств производства. Общественное производство вообще существует не ради себя самого, а во имя обеспечения воспроизводства людей, как средство этого воспроизводства, осуществляющегося только с потреблением пищи, одежды и прочих материальных благ. Производство оных благ является конечной целью и главной стадией всего производственного процесса, в который производство средств производства входит в качестве его подготовительной составной части. Общество организуется соответственно задачам достижения основной, а не промежуточной цели, согласно способу своего непосредственного жизнеобеспечения, то есть характеру производства потребительских благ; производство средств производства имеет тут не самостоятельное, а лишь вспомогательное значение. Аналогично приходится расставлять приоритеты и в отношении орудий труда. Последние также подразделяются на орудия производства орудий и орудия производства продуктов непосредственного потребления. Резонно поставить вопрос: какое из двух этих подразделений наиболее значимо в плане детерминации особенностей общества? Очевидно, что то, которое имеет прямое отношение к производству материальных благ. Раз общество в своем устройстве ориентируется в конечном счёте на организацию производства материальных благ, а всякое производство выстраивается соответственно характеру применяемых в нём орудий, то закономерно, что производство материальных благ определяется именно характером орудий производства этих благ и что данные орудия выступают в роли ведущих обществообразующих факторов вообще. Следовательно, для теории важно выявить особенности прежде всего средств производства материальных благ, а не средств производства средств производства. 1. Особенности используемых орудий труда Общий подход Описать орудия труда любой эпохи значит перечислить их свойства. Свойства предметов (я не употребляю здесь термин "вещь", поскольку орудия, будучи органами, а не частями общества, не являются вещами, то бишь целыми) обнаруживаются (я уклоняюсь от использования понятия "проявляются", ибо проявляются лишь свойства вещей как активно действующих феноменов) в их (предметов) разнообразных отношениях (я опять же не употребляю тут термин "взаимодействия", ибо последние характерны только для вещей) с другими предметами (и процессами) внешнего мира. Этих отношений великое множество. Нам нужно отобрать те из них, которые существенны для решения заявленной задачи: определения производных от характера орудий формационных особенностей производства, а затем и общества бюрократической эпохи. Производство есть процесс, в котором задействованы четыре фактора: труженик, продукт, предмет и наконец средства труда, в составе коих решающая роль принадлежит собственно орудиям. Здесь интересны такие свойства последних, которые они обнаруживают в своих отношениях с производственным процессом вообще, а также и со всеми остальными перечисленными тремя его материальными факторами, взятыми по отдельности. Произведённый и производящий характер В отношении к процессу производства в целом средства труда могут быть рассмотрены в двух аспектах: с одной стороны, генетически, по происхождению, с другой по способу использования, предназначению. В первом случае они различаются как произведённые или найденные в готовом виде в природе, во втором как производящие или присваивающие. При обоих подходах, как видно, дело заключается попросту в наличии или отсутствии самого отношения орудий к производству. С точки зрения своего происхождения средства труда бюрократической формации являются по преимуществу произведёнными. Впрочем, учитывая то, что для теории важны прежде всего лишь те их свойства, которые проявляются в отношении производства материальных благ, характер происхождения указанных орудий не имеет особого обществоустроительного значения и может быть любым. Куда более существен способ их применения. В этом плане орудия труда рассматриваемой эпохи представляют собою орудия производства основных потребительских продуктов в отличие от орудий предшествующего периода, которые являлись лишь орудиями присвоения материальных благ или в лучшем случае производства орудий присвоения (в этой последней ипостаси, однако, повторяю, не определяя организации общества). Теперь же они приобретают непосредственно производящий характер.
Сие, конечно, само по себе не более, чем
Индивидуальность изготовления и использования В списке данных факторов первым выше упомянут труженик, субъект производства. Во взаимоотношениях с ним теоретически может обнаруживаться или коллективистский (так сказать, общественный), или индивидуальный характер орудий труда. Причём также в двойственном смысле: с одной стороны, с точки зрения их изготовления, с другой использования.
Здесь приоритетное значение для устройства общества
Впрочем, это лишь общее теоретическое уточнение: в рассматриваемом контексте оно не важно. Ибо орудия бюрократической формации являются сугубо индивидуальными по всем означенным параметрам. Сие проистекает из их конструктивной и технологической примитивности. Данные орудия просты как в изготовлении, так и в использовании. Их может самостоятельно сделать любой отдельно взятый труженик, а для приведения их в действие опять же достаточно усилий лишь производящего индивида, в крайнем случае малой группы тружеников, семьи. Манипулирование такими орудиями не требует никакой кооперации ни простой, ни сложной.
Подчёркиваю во избежание недопонимания, что я имею
здесь в виду именно свойства орудий, обнаруживающиеся
в их прямом отношении к субъекту производства,
к труженику. Речь пока не идёт о положении последнего
в рамках общественного разделения труда Эта черта роднит орудия рассматриваемого этапа с орудиями большей части первобытности, в особенности, поздней. А также и с орудиями последующей эпохи вплоть до становления машинного производства. Очень долгое время человек мог и должен был в силу указанного свойства применяемых средств труда трудиться индивидуально, обособленно. Однако от первобытных (присваивающих) форм данные орудия отличаются своим производящим характером. А от позднейших теми свойствами, о которых будет рассказано ниже. Неспециализированность и достаточность Эти особые свойства обнаруживаются, в частности, в отношении орудий бюрократической формации к продуктам труда. Отношения между средствами и продуктами труда в общем виде заключаются в том, что вторые производятся посредством первых. Стало быть, данные отношения могут рассматриваться только через призму характера соответствующего трудового процесса. Как в нём отражаются особенности орудий бюрократического типа?
Общее предназначение продуктов труда обеспечивать
потребности человека, в первую очередь, непосредственно
материальные в пище, крове, одежде
Так вот в бюрократическую эпоху технологический
потенциал орудий является, с одной стороны,
достаточным для указанного изготовления конечных
продуктов силами отдельно взятых тружеников, а
с другой ещё слишком слабо развит, чтобы порождать
внутриотраслевое разделение труда и дробность
процесса производства материальных благ. Орудия
бюрократической формации обеспечивают полное
обслуживание конкретных отраслевых производств
в рамках малых хозяйствующих единиц, но одновременно
и ограничиваются этим обслуживанием, то есть
не являются дифференцированными и приспособленными
для Поясню ещё раз. Индивидуальный характер приписывается выше орудиям древности согласно способам их изготовления и, в особенности, использования: ибо они не требуют совместного труда людей. Конечно, истории и современности известны орудия, которые приводились и приводятся в действие только сообща, в рамках простой или сложной кооперации: примеры поднятие с помощью рычага каменного блока при строительстве пирамиды или обслуживание подводной лодки. Сие всё суть формы кооперирования в ходе одной отдельной трудовой операции, при использовании одного орудия. Выражаясь геометрически, это "точечное" кооперирование и в пространстве, и во времени. Именно его отрицает характер рассматриваемых нами орудий бюрократической формации. В соответствии с их природой здесь господствует не коллективный, а индивидуальный труд. Но возможна ещё и кооперация иного типа. При которой труд сам по себе остаётся индивидуальным, но при том является звеном в последовательной цепи операций, составляющих единый с точки зрения результата процесс. Как на мануфактурах нового времени. Это вариант, если можно так выразиться, "линейной" кооперации, связанной с внутриотраслевым разделением труда. В рамках такой кооперации каждый труженик индивидуально выполняет свой фрагмент общей работы по производству конечной продукции, самостоятельно приводя в действие соответствующие орудия. Но эти орудия узко специализированы, дополнительны друг по отношению к другу, недостаточны с точки зрения завершения общего процесса производства. Технологически замкнутые процессы могут иметь начальной точкой продукт чужого труда и производить не конечный, а также лишь промежуточный продукт. Результат тут достигается не простым или сложным объединением усилий тружеников, а последовательным выполнением ими трудовых операций. Я как раз и подчёркиваю, что исследуемые орудия древности по своему характеру не требуют кооперации не только в "точечном", непосредственно коллективистском, но даже и в указанном "линейном" смысле. Достаточность их выражается именно в том, что они не специализированы, не являются звеньями в цепи, составными частями, так сказать, общественных орудий. Они обслуживают такие процессы производства, которые сами по себе просты и ограниченны, совершаются силами индивидов в полном своём объёме и цикле.
Тем самым тут наблюдается другая грань
В таком качестве они идентичны орудиям поздней первобытности, на базе которых происходили индивидуализация процесса труда, выделение семьи и семейного хозяйствования, хотя бы и присваивающего типа. В то же время бюрократические орудия отличаются от орудий эпохи классического рода, которые также были просты в изготовлении и использовании, но оставались при этом дополнительными друг по отношению к другу в силу своей недостаточности с точки зрения достижения конечного результата. Процесс добычи пищи в данном последнем случае являлся не индивидуальным, а кооперированным. Охота на крупных животных представляла собой коллективный акт и только при такой её организации приносила нужные плоды. В отношении к субъекту труда орудия тут были индивидуальными, но в отношении к его продукту частичными, взаимодополняющими. Причём преимущественно в смысле простой "точечной" кооперации: здесь ещё отсутствовали глубокое разделение труда и соответствующая дифференциация орудий. В то же время первобытная "точечная" кооперация вынуждалась вовсе не характером орудий, являвшихся по большей своей части индивидуальными, а характером самого способа добычи пищи и в первую очередь самого продукта, который нельзя было добыть по одиночке: в силу как раз использования имевшихся маломощных орудий. Недостаточность последних отражала тут их сверхпримитивность, производительную слабость, но никак не изощрённость специализации. В роде имелась лишь простая кооперация (суммирование) трудовых усилий особей, а не кооперация специфических видов орудийных деятельностей, проистекающих из дифференциации самих орудий. Таковую дифференциацию-специализацию орудия труда приобретут уже в позднейшую буржуазную эпоху, что также кардинально отграничит их от орудий исследуемого здесь бюрократического типа. Последние же индивидуализированы со всех сторон не только с точки зрения субъекта трудового процесса, то есть занятого в нём труженика, но и в плане завершённости этого процесса достижением конечного результата. Отчего данный процесс является полностью обособленным и замкнутым в себе. Функциональная ограниченность Отношение средств труда (в плане выявления их свойств) к производимому продукту не исчерпывается лишь аспектом обеспечения готовности последнего к употреблению. Можно и нужно взглянуть на ситуацию ещё и с точки зрения конкретного (предметного) характера продукта: что он собой представляет как объект потребления? Какую потребность удовлетворяет?
Анализ отношения орудий и продуктов в данном ракурсе
другим боком является не чем иным, как исследованием
отношения орудий и предмета труда. Ведь конкретная
природа продукта обусловлена прежде всего
соответствующей природой предмета: отрасли, в которой
он производится, сырья, из которого он
изготавливается Предназначение же оных, как отмечалось, состоит в удовлетворении наших потребностей. Это удовлетворение, в свою очередь, преследует цель воспроизводства человека. Продукты должны быть не просто готовыми к употреблению, но и производиться в ассортименте, обеспечивающем всю совокупность жизненно важных потребностей человеческой особи.
В этом разрезе анализируемые орудия труда обнаруживают
примитивность ещё одного толка. Но только теперь уже
Пища же, как понятно, в бюрократическую эпоху имеет преимущественно земледельческое происхождение. Следовательно, рассматриваемые орудия по своему характеру являются главным образом земледельческими. Предметом их приложения выступает земля. Они способны обеспечивать удовлетворение только основных жизненных потребностей. Не оттого, что данные орудия примитивны с точки зрения их низкой производительности и создания малого объёма благ: продуктивность земледелия зависит не столько от орудий, сколько от природной среды; в древности оная продуктивность нередко была очень высокой. Речь тут идёт не о величине потребностей и не о полноте удовлетворения каждой из них, а об их числе. Орудия труда бюрократической эпохи, повторяю, примитивны в смысле своего незначительного отраслевого разнообразия. Узок сам круг потребностей человека древности, сводящийся лишь к самым насущным из них. Мал ассортимент производимых людьми материальных благ. Это положение и отражается в отраслевой ограниченности, неразвитости указанных орудий. По своему характеру они предназначаются лишь для обеспечения простейшего воспроизводства человека, для удовлетворения его самых насущных потребностей (повторяю в качественном, а не количественном смысле). И не более.
Этот воспроизводственно-земледельческий характер
орудий
Качественный тип
Ясно, что описанное состояние орудий труда
представляет собой некоторый последовательный этап
в их общем поступательном развитии, отражает именно
степень их технологического совершенства.
Производящий характер выступает этапом в сравнении
с присваивающим вообще. Индивидуальный характер
изготовления и использования есть этап в сравнении
Неспециализированно-достаточный характер является особым этапом в развитии внутриотраслевого, а функционально ограниченный межотраслевого общественного разделения труда (на исследуемом этапе ни того, ни другого разделения, фактически, ещё почти нет). Как можно видеть, указанные особенности, взятые поодиночке, свойственны не только орудиям бюрократического формационного типа. Данный тип определяется не эксклюзивностью его признаков, а лишь особым их набором. Некоторые из перечисленных характеристик присущи и орудиям иных эпох и формационных состояний общества как предшествующих, так и последующих. Что и неудивительно: ведь любой этап в развитии целого содержательно всегда промежуточен, несёт в себе черты как прошлого, так и будущего. Качественное своеобразие каждого из данных этапов состоит лишь в своеобразии комбинации имеющихся у целого свойств. Тип орудий определяется по совокупности сходств и различий с другими типами, а вовсе не через прицел одних лишь различий. На основе описанной комбинации свойств орудий в бюрократическую эпоху формируется и адекватная ей комбинация особенностей производства. 2. Особенности производства Общие особенности На базе общего производящего характера орудий труда устанавливается прежде всего особый тип производства. Отныне оно становится производством основных материальных благ, а не просто орудий присвоения, как раньше. Тем самым данное производство превращается в решающий фактор жизнеобеспечения людей и, следовательно в фактор, обусловливающий форму их общежития. Тип социума, как уже неоднократно указывалось, всегда определяется способом его жизнеобеспечения. Производство (наряду с присвоением) есть частный случай последнего. Тут пока важно то, что, выступая в таком качестве, оно имеет также некие всеобщие особенности, отличающие его от присвоения и присущие любому производству, независимо от различий его собственных подтипов. Эти общие свойства всякого производства неизбежно предъявляют к организации обществ и некоторые общие требования.
К числу данных свойств и требований принадлежат:
Во-вторых, более высокая (опять же в сравнении с присвоением) способность производства к эксплуатации продуктивного потенциала территорий создаёт возможность оседлого образа жизни производителей. В-третьих, данная оседлость для ряда производственных процессов (в особенности, земледельческих) ещё и исходно является необходимым условием их осуществления: в силу отмеченной их временнОй протяжённости они нуждаются на этот срок в пространственной локализации. Наконец, в-четвёртых, по мере развития производства и его технической базы указанная потребность постепенно возрастает: усовершенствования предмета труда (например, возведение ирригационных сооружений или окультуривание земель) всё больше привязывают тружеников к конкретной территории. Таким образом, можно отметить две характерные черты любого производства длительность и локализованность. Фиксация этих особенностей производства вообще тут необходима, ведь для рассматриваемой эпохи они являются новшествами: смена способа жизнеобеспечения людей с присваивающего на производящий как раз и послужила одной из важнейших предпосылок становления общества в его первоначальной бюрократической форме. Правда, характер последней обусловливается уже не только общими свойствами производства, но и теми специфическим его чертами, которые присущи ему именно на данном этапе, при использовании вышеописанного типа орудий труда. Трудовой индивидуализм Данные специфические черты производства напрямую вытекают из соответствующих свойств применяемых орудий. Индивидуальный характер последних является материальной предпосылкой обособления труженика в непосредственном трудовом процессе. Раз задействовать орудия можно уже силами отдельных индивидов или их малых групп (семей), то понятно, что процесс труда в идеале и стремится к замыканию в данных узких рамках. В этом состоит основная линия его исторического развития.
Конечно, в истории, особенно древнейшей, достаточно
часто встречался и коллективный труд но труд
этот порождался вовсе не требованиями со стороны
используемых производителями орудий, а или
(чаще всего) сохранявшимся влиянием коллективистских
обычаев, или (в уникальном случае античности)
погоней за прибылью в условиях товарного производства,
подталкивавшей к попыткам кооперации, основанной
не на дифференциации средств труда, а на
специализации Адекватными им субъектами производства выступают индивиды, малые, а в крайнем случае большие семьи. В эту сторону постепенно и эволюционирует организация производственного процесса там, где в такой эволюции имелась нужда, то есть где исходное положение было иным, коллективистским (понятно, что там, где индивидуализм господствовал изначально, его положение лишь сохранялось и закреплялось; вспомним, что достигшая устойчивости система сама по себе далее уже никуда не стремится). Производственный индивидуализм Индивидуализм процесса труда является составной частью производственного индивидуализма вообще. В основании которого лежат уже такие свойства орудий труда, как их внутриотраслевая неспециализированность и достаточность для изготовления конечного продукта. Закономерно, что и процесс производства в целом приобретает на этой базе черты замкнутости, завершённости, ограниченности рамками малой хозяйственной ячейки. Отдельный трудовой процесс совпадает тут с производственным, последний сводится к первому по своему содержанию. Индивидуальность (отдельность) первого, соответственно, передаётся и второму. Он (процесс производства) существует тут в той же примитивной форме, а не как совокупность ряда трудовых усилий (при "точечной" кооперации) или последовательных операций (при "линейной" кооперации) в рамках общественного внутриотраслевого разделения труда.
Производственный процесс вообще это процесс
создания конечного потребительского продукта. Трудовой
процесс это процесс использования потенциала
конкретного орудия труда. "Точечная" кооперация
характерна преимущественно для второго, "линейная"
для первого. Производственный и трудовой процессы
могут не совпадать при узкой специализации труда,
сопряжённой с его индивидуализацией (возможна ведь
и специализация в рамках сложной "точечной"
кооперации: эксплуатация атомной станции есть
единый Воспроизводственный индивидуализм Индивидуализм производственных процессов является одним из условий индивидуализации воспроизводства человека вообще. Роль другой предпосылки этого индивидуализма играет также функциональная ограниченность орудий, отражающая неразвитость межотраслевого разделения труда.
Воспроизводство человека обеспечивается
потреблением разнообразных материальных благ и,
следовательно, некоторой совокупностью
соответствующих производств. В первую очередь для
жизни необходимы пища, кров и одежда, то есть те
блага, которые напрямую связаны с восполнением
и сбережением энергии (а также с защитой от опасных
воздействий среды). Понятно, что в древности прежде
всего развивались именно те производства, которые
обеспечивали удовлетворение данного круга
потребностей. Как отмечалось, эти производства были,
3. Характер экономической организации Специфика экономической обособленности Данные особенности производства бюрократической эпохи естественным образом отражаются в особенностях хозяйственной и в конечном счёте в экономической жизни общества. Понятно, что разные стадии и формы индивидуализации трудового и производственного процессов влекут за собой и разные типы обособления производящих ячеек. В исследуемом случае имеется полный и всесторонний индивидуализм труда и производства, дополняемый к тому же индивидуализацией воспроизводства вообще. Закономерно, что при этом следует ожидать и высшей степени обособленности хозяйствующих организмов, их полной экономической несвязанности друг с другом и взаимонезависимости. Во все прочие эпохи в процессах труда и производства тем или иным образом наличествует кооперация тружеников, ввиду чего их обособление оказывается лишь частичным. Рассматриваемое же здесь обособление бюрократического периода является абсолютным; впредь я буду называть его автономией. В чём последняя заключается и к чему ведёт?
Возможность экономической автономии
Чтобы понять сущность и следствия экономической
автономии, стоит ещё раз остановиться на
порождающих её обстоятельствах. Прежде всего
на тех, что создают саму возможность автономного
существования производящих ячеек. На этом поприще,
разумеется, первична роль характера орудий. К
данной эпохе развитие оных достигла уже такой
степени, которая обусловливает индивидуализацию
процессов труда, производства и даже в целом
воспроизводства человека. Хозяйственные организмы
становились тут способными к обособленному
существованию, самодостаточными в вышеуказанных
процессах. Отчего они переставали нуждаться в
Необходимость экономической автономии С другой стороны, указанная автономия является и неизбежным следствием общей экономической ситуации, прямо обусловленной теми же факторами. Экономические отношения отдельных домохозяйств в рассматриваемый период были не только не необходимыми (с чем связана возможность автономии последних), но и просто невозможными (с чем связывается уже необходимость отсутствия данных отношений, то есть наличия той же автономии). Орудия эпохи были ещё недостаточно развиты для того, чтобы обслуживать внутри- и межотраслевое разделение труда. Общественное производство решает задачи удовлетворения лишь узкого круга основных жизненных потребностей. Имевшее место развитие труда заключалось вовсе не в его дифференциации, не в становлении новых его видов, а лишь в совершенствовании старых. Производился всё тот же ассортимент основных продуктов, но в большем количестве (с высшей производительностью) и лучшего качества (хижины заменялись дворцами).
В результате повсеместно на обширных пространствах
производство являлось однотипным, то бишь выдавало
Обмениваться, однако, было действительно нечем,
поскольку отсутствовал внутренний спрос на
производимую в массовом порядке всеми однообразную
продукцию. Ведь обмениваться можно только
качественно разнородными продуктами. Вопреки
пословице, есть немалый экономический смысл в том,
чтобы менять шило на мыло, но вот обмен шила на шило
или мыла на мыло является уж точно абсурдом. Не
удивительно, что обмен как таковой в истории
формировался прежде всего как международный, ибо
основывался на региональных различиях продуктов
(для подобной торговли, как понятно, необходимы
значительные организационные усилия и средства,
и потому она не под силу простым производителям: в
данном плане, кстати, организация морской торговли
намного проще, чем сухопутной, что и способствовало
освоению её массами простых греков). В границах же
локальных областей для развития обмена (внутреннего
рынка) при указанных обстоятельствах почвы не было.
В силу чего отсутствовали и возможности для развития
значительного Экономическая обособленность хозяйств производителей вынужденно приобретала черты полной автономии. Каждый из них производил сам для себя весь необходимый ассортимент материальных благ, обеспечивая полностью своё воспроизводство и будучи совершенно независим в своём потреблении и бытии от соседей. Подобная автономия рассматривается как идеал устойчивости, да и на деле является таковым идеалом. Массы просто не могут иначе строить свою экономическую деятельность. Ибо в противном случае их существование не будет гарантированным: прокормиться специфическим (например, ремесленным) трудом в состоянии лишь единицы, ибо общественная потребность в продукции такого труда мизерна. Уровень развития орудий позволял каждому труженику достаточно профессионально во всех своих потребностях обслуживать себя самому. Не случайно первые ремесленники специализировались, в основном, лишь на изготовлении предметов роскоши для нужд высшего класса, а вовсе не на производстве предметов так называемого ширпотреба. С другой стороны, указанная универсальность и полная самообеспеченность существования, отрицающая обмен, есть то, что называется натуральным характером производства. В процессе последнего производится всё необходимое для воспроизводства человека, причём в идеале только для собственного потребления производителя (его семьи). Кстати, в этих условиях теряет смысл и само производство излишков. Раз продукция предназначается только для собственного потребления производителей, то обеспечение оного ставит предел дальнейшему развитию производства. Повышение производительности труда вызывается в данных условиях в лучшем случае лишь целью сокращения его затрачиваемого количества. Но серьёзные усовершенствования орудий и технологий тут невозможны без развития промышленности, то есть всё того же общественного разделения труда. (Ещё раз кстати: отсюда же проистекает и различие в отношении к труду людей бюрократической и позднейшей буржуазной эпох. Для буржуа труд есть источник богатства и социального самоутверждения и поэтому представляет собой высшую ценность. При господстве рынка производство излишков имеет смысл, ибо обладание ими даёт общественную силу. Для тружеников же древности с их ограниченным во всех отношениях трудом значение последнего сугубо индивидуально, отчего главной ценностью для них является как раз свободное время. Буржуа суть моралисты в духе М.Вебера и трудоголики именно потому, что в рыночных условиях упорный труд выступает средством улучшения материального и социального положения. Натуральный же земледелец сибарит и лодырь по убеждению, а не только по душевной склонности, ибо в окружающей его обстановке труд сверх определённого необходимого уровня и представляется, и является в действительности бессмысленной растратой сил).
Универсальность и натуральность
Понятно, что вышеописанная автономия производящих
ячеек реализуется в бюрократическую эпоху лишь
постольку, поскольку последние достигают
воспроизводственной самостоятельности. А таковой
они достигают, как отмечалось, лишь в силу того,
что производят внутри себя все необходимые для
жизни материальные блага. С этой точки зрения можно
дополнительно охарактеризовать хозяйствующую
ячейку данного периода как
Экономическая организация
В итоге экономическое пространство изучаемой эпохи
предстаёт перед нами в виде в той или иной степени
плотных скоплений однородных атомизированных
(автономных) элементов. Каждый из которых (в
экономическом плане) существует сам по себе, вне
Общественное производство в данных условиях также
не есть нечто цельное, а точнее, как общественного
его ещё просто и нет. Оно является как раз сугубо
разрозненным, носит частный характер и именуется
здесь общественным вовсе не по признакам своей
конкретной организации, не в силу наличия
1. Структура и заимствуемая форма Общие особенности Соблюдая принятый порядок изложения, для начала следует рассказать о самых общих чертах начального общества, связанных с общими особенностями производства как его базы вообще. То есть следует рассказать не об особенностях бюрократического типа общества в его отличиях от других типов обществ, а пока лишь об особенностях любых обществ в отличие от необществ. В настоящей части предметом исследования, конечно, является не общество вообще, а только его бюрократический тип. И, как кажется, можно было бы избежать всеобщих определений. Но здесь приходится приводить и их, ибо в данном случае всё происходило впервые: производство и общество только становились и при этом, естественно, становились как совокупности своих общих и частных черт. Отсюда на указанном переходном этапе требуется осветить не просто различия между общественными формациями, но и отграничения общества от предшествовавших первобытных социумов вообще.
Поскольку любое производство является длительным
и пространственно локализованным процессом, то
его протекание с необходимостью требует
поддержания в течение нужного времени и в нужной
точке пространства некоторых стабильных и
благоприятных для него условий. На этой почве
в древности, Алгоритм исследования Однако прежде чем идти дальше, стоит освежить в памяти некоторые общетеоретические положения. Читателю (да и мне самому) желательно чётче понять алгоритм предстоящего исследования. Передо мной стоит следующая задача: создать теорию общества конкретного формационного типа. Всякое общество есть вещь, которую можно рассматривать как извне, так и изнутри. Здесь необходимо описать внутреннее бытие данной вещи, то есть рассмотреть её как целое. Делать это нужно вовсе не так, как привыкли описывать вещи изучающие их извне "естественные" науки. Следует сообразовываться с природой исследуемого объекта. Общество как целое, рассматриваемое изнутри, представляет собою некоторый циклически организованный, повторяющийся процесс взаимодействия составляющих его материальных элементов частей (метачастей). В этом ракурсе объектом исследования является именно процесс, а вовсе не вещь в её внешнем единстве и результирующей статике бытия. Тут имеются, во-первых, субъекты действия (части), которые прежде всего необходимо определить, то есть выяснить в нашем случае из каких групп людей состоит любое бюрократическое общество, какова его социальная структура. Причём в чисто теоретическом плане, а не конкретно, ибо в конкретных социумах на подчинённом положении могут как сохраняться остатки предшествовавших, так и, напротив, формироваться зародыши метачастей будущих общественных состояний. Для теории бюрократического (и любого иного конкретного) этапа интересны именно части (метачасти), адекватные именно ему. Адекватность же эту можно установить, как понятно, лишь используя в качестве критерия её определения характер соответствующего производства. Потребности производственного процесса задают определённую функциональную структуру общества: для конкретной стадии последнего обязательны и закономерны лишь те части, те функциональные группы, которые необходимы для обслуживания указанного процесса в его исторической специфике. Во-вторых, необходимо исследовать и свойства данных частей (метачастей) конечно, не все подряд, а только те, что имеют общественное значение. Все свойства вещей объективно проявляются лишь в их действиях. Целостная, то есть внутренне организованная совокупность действий людей (их групп метачастей) и составляет сам процесс общественного взаимодействия, функционирования, "жизни" общества. Эти действия (имеющие общественное значение), с одной стороны, являются функциональными (как действия частей целого), а с другой социальными (будучи действиями таких специфических частей, как люди). Понятно, что характер действий метачастей решающим образом определяет не только конкретное содержание упомянутого процесса функционирования общества, но и его направление и порядок протекания, то есть принцип организации.
В-третьих, эту организацию взаимодействий людей,
различных их групп существующий порядок
функционирования общества мне и нужно описать
в рамках алгоритма как конечную цель всего
исследования. При этом ещё раз обращаю внимание
на то, что организация бытия общества это не
организация в привычном понимании "естественных"
наук: речь тут должна идти не о пространственном
расположении элементов системы, а о
Речь следует вести именно о порядке, о регламентации
внутренних Порядок изложения Наконец, стоит отметить и те затруднения, которые возникают в связи с определением последовательности изложения материала. Всякое изложение по своей природе может быть только линейным; но в совокупности действий частей, составляющих единый процесс функционирования целого, отсутствует линейная (развёрнутая) последовательность: для этого процесса характерна цикличность, замкнутость. Цикл есть кольцо, в котором нет ни начала, ни конца, то бишь отсутствует исходная, отправная точка, с которой можно было бы начать изложение, как того требует аксиоматическая логика. Всё тут цепляется одно за другое и обусловливает друг друга. Ведь основной признак частей целого взаимозависимость и дополнительность их бытия. В силу этого я, то с того, то с другого бока подступаясь к материалу, постоянно обнаруживаю, что адекватное понимание одного феномена возможно лишь с пониманием другого и наоборот.
Если отдельная вещь и процесс её внешнего проявления
автономны к среде и могут быть описаны безотносительно
к ней как сущие отдельно, то внутренняя жизнь целого
представляет собой единый комплекс, любой из
фрагментов которого (будь
Более того, указанный фрагмент, взятый сам по себе, не
может быть познан не только полно, но и правильно. Тут
необходим некоторый предварительный отбор его
исследуемых свойств: ведь, например, сама сущность
В силу всего этого исследование такого объекта, как
общество (и целое вообще), не может идти по пути
обычного для ряда наук (изучающих совершенно иные
классы объектов) аксиоматического изложения. Данное
исследование, конечно, тоже имеет свою логику, но,
повторяю, не столько линейную, сколько циклическую,
в которой доказательством верности "аксиомы", а
точнее, принятого первоположения является не его
самоочевидность, а системность построенной в итоге
теории, степень тотальности, то есть объяснительного
потенциала последней при, естественно,
органичной включённости в неё и указанной "аксиомы".
В связи с этим можно напомнить аналогичное
утверждение Гегеля по поводу доказательности
основоположений его собственной философской системы:
при всей ложности оных основоположений данный
мыслитель интуитивно уловил важные черты особой
"системной" логики, в которой имеются не линейные
соотношения Вместе с тем выбор указанного исходного пункта, конечно, не может быть произвольным. Тут желательно всё же ухватиться за такой фрагмент системы, который выступает в роли фактора, определяющего её организацию; в нашем случае, например, таковым является характер органов целого, для общества орудий труда. То есть теории любого конкретного целого также должна быть присуща некоторая линейность. Однако её содержание необходимо вскрывать не только последовательно, шаг за шагом, но ещё и слоями, пробиваясь ко всё более глубоким уровням осмысления всех изучаемых феноменов (элементов системы) через познание всё большего числа их взаимосвязей и взаимовлияний. Это напоминает хождение по кругу, а точнее, по той пресловутой спирали, по которой якобы развивается наше познание (я выражаю здесь определённый скепсис потому, что при исследовании целого подобная "спиралевидность" познания обусловлена вовсе не природой самого познания, а именно циклической природой функционирования изучаемого объекта. Но таковы далеко не все объекты, отчего у меня и нет уверенности в том, что и их познание то есть познание вообще строится по такому же "спиралевидному" образцу). Функциональная структура Итак, начну с определения частей. Как отмечалось, экономическое бытие само по себе задавало в древности такую структуру общества, при которой последнее состояло из массы разрозненных однородных самостоятельно воспроизводившихся ячеек. Точнее, как экономический феномен общество в бюрократическую эпоху напрочь отсутствовало: экономическими ячейками являлись тут лишь отдельные домохозяйства, сводившиеся в идеале к семье. Технологически производство требовало на данном уровне своего развития такой организации людей, в рамках которой был необходим и реально существовал только один слой индивидуальных и автономных друг в отношении друга производителей (прежде всего земледельцев).
При таком исключительно экономическом раскладе, то есть
по чисто технологическим параметрам производства,
повторяю, соединение людей в общество практически ещё
не нужно. Не столько потому, что имеется лишь один
функциональный слой, сколько потому, что отдельные его
ячейки между собой никак не связаны (что, впрочем,
и обусловливается их однородностью). Для возникновения
общества на указанном экономическом фундаменте
необходимо наличие,
В числе последних особенностей, с одной стороны, можно
указать на общие отличительные черты любого
производства вообще, требующие поддержания стабильных
условий его существования и способствующие образованию
скоплений. Тут, как подробно описывалось выше,
постепенно развивается особый слой
Таким образом, характер производства рассматриваемого периода обусловливает обязательное становление (а иное тут и не интересно, ибо не является предметом теории) двух функциональных слоёв: производителей (земледельцев) и управленцев. Первые обеспечивают своим трудом непосредственное воспроизводство своё и общества, вторые стабильность этого воспроизводства, условия труда первых. Эти две основные группы и составляют структуру первоначального (бюрократического) общества, являясь его собственными (адекватными) частями.
Первичное различие свойств
Теперь, согласно намеченному выше алгоритму
исследования, следует рассмотреть свойства указанных
двух метачастей. Но не все, а только те, которые
имеют значение для устройства общества, определяют его
организацию. Для чего важно
В рамках данного исследования пока обнаружилось лишь
самое грубое различие указанных наличных свойств
по функциональному признаку. С одной стороны, в
древности имелись свойства Организационные особенности Влияние функциональной группы на общественное устройство может проистекать из двух факторов: из реальной силы этой группы, то есть из её способности навязать свою волю другим группам, и из собственной функции её как метачасти, если данная функция сама состоит не в чём ином, как в управлении обществом (ведь в этом последнем случае непосредственной задачей функционального слоя и является организация общественного устройства). В рассматриваемом случае оба отмеченных фактора тесно переплетаются между собой.
С точки зрения своей внутренней организации слой
древних земледельцев представлял собой, как
отмечалось, аморфную массу. Между отдельными
производителями отсутствовали
Отчасти как раз поэтому С этой стороны можно сделать вывод, что для устройства общества в рассматриваемый период важны прежде всего свойства слоя управленцев (свойства же земледельцев таковы, что отрицают их организованность). От характера последних зависит внутренняя организация этого слоя, которая и является в данном случае костяком организации всего общества. Свойства, обеспечивающие силовое преобладание Описанные выше обстоятельства можно назвать факторами объективного принуждения: они сами по себе ведут к тому, что ранние общества могут организовываться лишь по образу и подобию организации своих управленцев, а точнее, лишь на базе их организации: к иному они попросту не способны. Однако не стоит забывать и о значении субъективного фактора. Конечно, процессы общественной самоорганизации в указанной форме повсеместно протекали естественным порядком, опираясь на выраженную потребность в обеспечении стабильности производства и будучи единственным способом её удовлетворения: массы производителей подчинялись этой организации сознательно и добровольно. Но нельзя всё же не учитывать и собственных устремлений и действий управленческого аппарата, заинтересованного в установлении выгодной для него системы распределения материальных благ и, соответственно, необходимой для этого системы политического господства. Какие свойства управленцев (в противовес свойствам производителей) способствуют успеху этих устремлений? Прежде всего, уже отмечавшаяся их организованность, обусловленная самой общественной функцией данной группы. Управление невозможно без организации, в том числе и в первую очередь самих управляющих. В то время как массы противостоящих им земледельцев, повторяю, в рассматриваемую эпоху являются разрозненными и, тем самым, относительно слабыми. Помимо того, важно указать на защитную функцию аппарата. Слой управленцев непосредственно представляет собою организованную военную силу, нередко монополизирующую право на владение оружием. Производители в этом отношении также сильно уступают бюрократии, хотя в традиционных обществах порой и участвуют в ополчениях на положении вспомогательных войск. Наконец, стоит отметить и фактор естественного авторитета управленцев, их психологического доминирования в социуме. Общественный руководящий пост всегда сообщает личности особый вес в глазах подчинённых. Разобщённость последних в древности делала их вдвойне уязвимыми и в этом отношении. При таком раскладе власть имущим легко психологически давить на массу, выдавая свою волю за волю всего сообщества, представлять которое они и в самом деле уполномочены, и навязывая её отдельным производителям. Ввиду этих обстоятельств в древних земледельческих обществах силовое преобладание слоя управленцев было естественным. Последние имели возможность навязывать производителям выгодные им порядки. И тем самым объективно являлись не просто управленцами вообще, а именно бюрократией. То есть их функциональное в своей основе бытие приобрело специфическое социальное измерение.
Форма-образец
Таким образом, мало того что раннее общество явочным
порядком организовалось на базе организации
управленческого аппарата, но и сам этот аппарат имел
возможность навязывать и, естественно, навязывал
обществу такие формы общежития, которые считал нужными.
А нужными (правильными) он считал, разумеется, формы
своей собственной организации (раз он сам по ним
организуется). Объективные тенденции тем самым
дополнялись и субъективными устремлениями
господствовавших социальных сил. Что делало реализацию
этих тенденций неизбежной. Следовательно, основные
особенности организации рассматриваемого типа общества
производны от форм организации бюрократии, которые, в
свою очередь, обусловливаются её свойствами:
Обращаю внимание, что я по-прежнему придерживаюсь принятой мной ещё в первом томе методологии: ищу те исходные формы, те модельные образцы социальных отношений, которые легли в основание всей общественной организации исследуемой эпохи. В классическом роде в этой роли выступала материнская группа, в родственном семья. Теперь же исходной стала форма организации управленческого аппарата. Однако в последнем случае имеются уже и существенные нюансы. Субъектом социоустроительства отныне и на длительную историческую перспективу выступило не всё общество в целом, а лишь его господствующий слой. Что же представляет собой собственная организация бюрократии с её функциональной (управленческой) и социальной (властной) стороны? 2. Сущность управления и адекватная ей его организация Опора на функцию Управленческий аппарат (в том числе и выступающий в форме бюрократии) есть метачасть общества. Части, как понятно, суть вещи во всём многообразии их свойств. Но частями они становятся и к целому относятся лишь в той мере, в какой их бытие является составной частью бытия целого. Для самого целого, которое здесь и изучается, они, во всяком случае, интересны только с этой стороны. Включённость в бытие целого означает для части не что иное, как выполнение ею в нём определённой функции. Следовательно, исследовать в теории конкретного целого необходимо прежде всего именно те свойства его частей, которые связаны с выполнением их функций.
Впрочем, функция является не просто критерием отбора
существенных свойств, но и вообще фактором, определяющим
бытие части (метачасти) в составе целого. Развитие
целого происходит в направлении приобретения им всё
большей целостности; при этом части, обратным образом,
становятся всё более частичными в своём бытии. Их
функционально сориентированные свойства в процессе
постоянной тренировки и совершенствования
гипертрофируются, а все прочие консервируются и даже
атрофируются. Материально это выражается в развитии или
отмирании соответствующих органов и обслуживающих их
собственных подчастей данных
Хотя в данном случае речь идёт об организации не простых
частей (отдельных управленцев), а целой их
Два типа метачастей Кстати, на примерах классов бюрократической эпохи можно заключить, что для общества характерно существование, по крайней мере, двух видов метачастей. Одни из них могут представлять собой простые скопления, своего рода аморфные "кучи" частей, которые выполняют свою функцию порознь и достигают масштабного звучания её лишь путём простого суммирования их отдельных действий. Таковы в рассматриваемом случае земледельцы, каждый из которых существует сам по себе. Другие же метачасти имеют некую внутреннюю организацию и являют собою более прочную совокупность, зачаток системы с неоднородностью составных элементов (которая необходима для любой системы). Таковым является в нашем случае аппарат управления и именно поэтому он оказывается способен играть роль организующего начала в обществе вообще. А организационной структурой он обладает опять же потому, что это необходимо для выполнения его функции. Функция тут определяет не просто форму организации управленцев, но и наличие самого феномена их организованности: управление без этого не может осуществляться, ибо и сводится по своему содержанию не к чему иному, как к организации.
А вот метачасти с иными функциями, не требующими для
своего исполнения
Поясню дополнительно, что такое "организационное"
различение вообще возможно только в отношении тех
метачастей, которые не являются
Общее содержание функции управления
Функцией ведущей метачасти бюрократического общества
является управление. Каково же содержание этой функции,
обусловливающее собой, Прежде всего, управление есть некоторое действие и даже совокупность действий, то есть процесс. В нём, как во всяком процессе, участвуют материальные субъекты и объекты: управление есть особый род воздействия первых на вторые (в том случае, когда субъекты и объекты совпадают, имеет место самоуправление). Специфика данного воздействия состоит в том, что результатом его является некоторая организация действий объектов, сообщение этим действиям определённого порядка.
То, что управление по самой своей представляет собой
природе процесс организации, внесения порядка в хаос,
уже предполагает, что осуществлять его может только
Объединительный характер управления
Итак, управление по своей сути есть прежде всего
организационная деятельность. Всякая же такая
деятельность одновременно представляет собой и объединение
участвующих в ней (в качестве как субъектов, так и
объектов) элементов. То есть является упорядочением их
взаимодействий, сведением их в систему, превращением
в единый процесс. При этом между элементами данной
системы, то бишь участниками указанного процесса,
устанавливаются некоторые не случайные связи и отношения.
Яркий пример тому целое, которое как раз и
представляет собой организованный процесс взаимодействия
Таким образом, управление, будучи организующим
воздействием, всегда является объединительным фактором.
Оно выполняет эту роль как в отношении самой управляющей
метачасти, которая должна быть внутренне
Централизующий характер управления при обособлении субъекта В том случае, когда управление является функцией особой метачасти (когда нет самоуправления, самоорганизации), последняя выступает организующей силой в отношении всех прочих частей, оказывается центром притяжения целого, его активным объединительным началом. Единство частей достигается тут не просто в их взаимных связях и зависимостях, а через посредство именно данной метачасти через всеобщую связь с ней и зависимость от неё. То есть здесь имеет место не простое объединение, а сплочение вокруг некоего центра, который появляется в лице указанной особой метачасти. Управление приобретает при этом централизующий характер.
Два типа порядка
Всякая организация есть не только упорядочивающая
деятельность, но и её результат, то бишь определённый
порядок
Таким образом, управление как комплекс действий
субъектов (процесс), упорядочивающий действия объектов,
в силу такого возможного двойственного характера порядка
может быть и "автоматическим", запрограммированным,
опирающимся на закономерности, действующим по принципу
Производное различение объектов
Указанные два типа порядка и, соответственно, управления
порождают и возможность различения объектов управления.
Пока ещё не в качественном смысле, не в собственных
свойствах управляемых вещей (в которых люди отличаются,
например, от клеток; к этому аспекту я ещё вернусь ниже),
а, скорее,
Там, где имеется объективно обусловленное управление, оно
имеется лишь в рамках целого. Порядок здесь обнаруживается
в форме организации взаимодействий вещей. Это не простая
закономерность, не повторяемость вообще, а закономерность
организации (порядок) процесса. Таковая же в объективном
мире обнаруживается лишь
Субъективно обусловленное управление организует действия
объектов иначе посредством выдвигаемой цели.
Функционирование конкретного целого в рамках свойственного
ему порядка осуществляется само собой, закономерно, а
вовсе не потому, что этим преследуется
Управление в обществе
В обществе присутствуют и целостность, и люди как мыслящие
существа. Соответственно, в нём налицо обе отмеченные
разновидности управления. Особенности управления в обществе Несмотря на различия своих объектов, управление в обществе во всех случаях имеет ту общую родовую черту, что оно есть управление людей людьми. Тут важны уже как раз не относительные и производные, а собственные качественные особенности субъектов и объектов. Управление, осуществляемое людьми и в отношении людей, конечно, отражает в своём процессе природу человека.
Эта природа, во-первых, порождает сам феномен субъективно
(а не просто субъектно) обусловленного управления. Но
мало того:
Структура процесса управления в обществе
Кардинальная особенность человека состоит в том, что он
обладает разумом. Его поведение не запрограммировано
жёстко, оно не инстинктивно, а определяется рациональной
оценкой ситуации; эта оценка выступает результатом
соотнесения информации о новой обстановке с прошлым
опытом, то есть со знаниями, накопленными мозгом. Отсюда
указанное поведение вариабельно. Силой, организующей
действия человека, является не некая закономерность сама
по себе, а воля, опирающаяся на осознание этой
закономерности как условия, диктующего выбор необходимого
поведения. Воля в своей основе есть то, что изнутри
понуждает человека к активности, она есть заложенное в
любой живой организм (в виде определённых физиологических
механизмов мотивации) стремление к поддержанию его
гомеостаза, к воспроизводству, то есть к удовлетворению
наличных потребностей (собственно волей это животное
стремление делает опосредование его сознанием). Воля,
стало быть, выступает "пускачом" преследующих конкретные
цели действий; интеллект же определяет конкретное
содержание поведения, оценивая его соответствие обстановке
с точки зрения достижения желаемого результата. Эта
промежуточная процедура оценки, составляющая суть сознания
и отличная от автоматизма инстинктивных реакций, и
сообщает человеческому поведению относительную свободу. В
одинаковых условиях человек может поступать Вместе с тем наличие данной процедуры оценки расщепляет управленческий процесс на две операции: помимо самого действия тут присутствует и выработка решения о его характере. Управление в обществе состоит из постановки цели, определения алгоритма её достижения, а затем уже из исполнения (рабочим моментом которого является столь любезный сердцу некоторых контроль) намеченного комплекса действий. В отношении управления обществом как целым, то есть в отношении обеспечения бесперебойного функционирования последнего целеполагание отчасти играет и постериорную роль. Общественный порядок не только создаётся людьми, но ещё и наследуется ими, активно формируя их менталитет, то есть те же знания, потребности, стереотипы поведения, ценности и жизненные цели.
Форма организации процесса управления
Таким образом, управление в обществе само по себе
организовано определённым образом (речь теперь идёт
уже не о процессе организации Данное "опорядоченное" единство действий присуще любому управлению, в том числе и общественному. Вместе с тем в последнем случае, в силу указанной двойственности структуры процесса, единству действий в обязательном порядке предшествует ещё и единство цели. То есть тем самым единство сознания, определяющего алгоритм действий, и воли, понуждающей к его выполнению. Специфика действий людей такова, что эти действия определяются ситуацией не напрямую, они не являются инстинктивными, жёстко запрограммированными, необходимыми реакциями. Тут присутствует элемент случайности, тут имеется посредник в лице разума с его свободой воли и правом на ошибку. Прежде чем добиться единства действий людей, нужно добиться единства направляющей эти действия цели, а следовательно, единства сознания и единства воли. Эти последние нужны обязательно. Без них единства действий просто не будет и, стало быть, не будет никакого управления как актуально сущего.
Единство воли и единство сознания (а конкретно
решения о цели и алгоритме её достижения) теоретически
могут иметь место в двух вариантах.
Поэтому, во-вторых, необходимые для управления в
обществе единство воли и единство сознания (цели и
алгоритма) на практике достигаются главным образом
не сведением содержания всех мозгов к общему
знаменателю (хотя обработка их, мозгов, в этом
направлении, конечно, не исключается), а простым
подчинением действий многих людей Однако тут нам пока важны вовсе не средства, коими обеспечивается необходимое единство, а сама та специфика последнего, что оно является фактором, противостоящим отдельно взятым личностям, обобщающим и подчиняющим себе их воли и сознания. Единство решения о цели и порядке действий в обществе достигается (независимо от процедуры его выработки) лишь с отрицанием разброса индивидуальных воль. До индивидов данное решение доводится в конечном счёте в виде команды. Аналогично обстоят дела и в отношении его исполнения, то бишь собственно действий. Несогласные с этим решением всё равно должны его выполнять. Иначе управление просто не реализуется.
Управление в обществе неизбежно сводится к
Команда-исполнение в обществе есть, по сути, то же, что
Люди же как части общества не различаются по своей
физической конституции. Им их функциональные различия
и соответствующее социальное положение сообщаются
самим социумом. То есть эти различия даны тут не от
природы и не определяют жёстко организацию общества,
существуя априори, а, напротив, определяются самой
общественной организацией. Людское сообщество более
мобильно не только в смысле свободы его членов при
выборе вариантов их поведения, но также и в ротации
функций отдельных особей. Это вторая сторона всё
той же незапрограммированности, сиречь
неспециализированности действий людей (в отличие от тех
же муравьёв, не распространяясь уже об электронах Форма организации управляющей метачасти Итак, я описал структуру процедуры управления и некоторые её характерные черты. Но все процессы суть действия вещей, то есть имеют своё материальное выражение. При этом организация процесса, естественно, накладывает свой отпечаток и на организацию его участников. В рассматриваемом случае последними являются элементы метачасти, исполняющей функцию управления. В силу того, что эта функция требует собственной первоначальной организации управляющих, в их лице имеется некий единый организм аппарат управления. Форма организации этого аппарата и отражает форму процесса управления.
Поскольку процедура управления сводится к
При этом, как легко заметить, данные операции и
исполняющие их инстанции относятся друг к другу
специфически.
В силу этого процесс управления в обществе носит
иерархические черты. В нём обязательны концентрация
волевых (решающих) полномочий в некоем едином центре
и постановка в зависимость от последнего действий (реакций)
последующих инстанций. При этом при значительности
управляемого объекта, требующей адекватного себе аппарата
управления, данный аппарат также должен строиться
иерархически с постепенным убыванием полномочий его
звеньев в зависимости от места инстанции в цепочке
прохождения управленческого сигнала (команды). Признаком
принадлежности к аппарату тут является само наличие
полномочий продуцировать сигнал (команду) в отношении
хоть
Отношения командования-исполнения одновременно суть
также отношения
Таким образом, исходная суть иерархии состоит в
последовательности расположения инстанций на пути
прохождения сигнала от места его продуцирования до пункта
конечного действия. Это расположение правильно определяется
терминами "предшествующее" и "последующее". Однако в
обществе, где объективные взаимодействия по принципу
Поясняю: если в автоматических системах имеются простые
Управление и власть
Наконец, надо отметить ещё одно существеннейшее
обстоятельство. Управление реализуется лишь там, где не
просто продуцируется команда, а там, где она проходит
все инстанции до конечного исполнения, где это
прохождение обеспечено. В тех целых, где управление
основано на объективных закономерностях,
Отсюда не следует, однако, что управление и есть власть.
Обладание силой и выполнение управленческих функций
разные феномены и могут быть сосредоточены в
руках разных метачастей. Но управление в обществе должно
опираться на власть, находиться
Функциональная структура аппарата управления
Таким образом, всякий аппарат общественного управления,
Общественная жизнь многообразна. Аппарат управления ею
един по своей общей сути, но внутри него имеются,
конечно, отдельные группы, специализирующиеся на
управлении теми или иными сторонами жизни общества. С
развитием последних данные группы порой вообще выделяются
в особые профессии. В рассматриваемом здесь достаточно
примитивном случае возможно уже отметить дифференциацию
управленцев на отряды
Впрочем, на раннем этапе бюрократической формации
отмеченные виды управленческой деятельности нередко
исполнялись одними и теми же
И в целом между данными отрядами существовала известная иерархия соподчинения. 3. Нюансы организации бюрократии
Влияние условий
Итак, всякий аппарат управления, сообразуясь со своими
задачами, организован, если можно так выразиться, по
принципу цепи вдоль пути прохождения
управленческого сигнала. В обществе структура этого
аппарата имеет форму пирамиды (лучше было бы употребить
термин "конус", но с подачи архитекторов Древнего Египта
пирамида Но помимо неё значение имеют и условия, в которых она осуществляется. Хотя эти условия и не определяют организацию аппарата управления, но так или иначе корректируют её. К числу таких существенных условий относятся, в частности, особенности конкретного типа управляемых объектов и управляющих субъектов (формирующиеся, разумеется, под влиянием общей исторической обстановки). Благодаря этим особенностям, между участниками процесса управления складываются определённые специфические взаимоотношения как между субъектами и объектами, так и внутри самих данных групп, взятых по отдельности. Характер объектов управления и их отношения с субъектами По поводу взаимоотношений управленцев и управляемых в древности я уже подробно рассказал выше. Поэтому буду краток.
Характер объектов управления в рассматриваемую эпоху таков:
они представляют собою разобщённых, атомизированных,
индивидуальных производителей, не способных
Соответственно, иерархическая пирамида управления
бюрократическим обществом со всеми её ступеньками и
лестничными маршами приобретает характер социальной
иерархии. С одной стороны, возникает водораздел между
управляемой массой и классом Отношения внутри аппарата управления Как отмечалось, управление является эффективным и вообще имеется в наличии лишь в той степени, в какой гарантировано прохождение руководящего сигнала по всей цепочке управленческого процесса до конечного действия. В объективно обусловленных процессах, основанных на жёстких закономерных реакциях, сие обеспечивается автоматически. В субъективных же процессах указанное прохождение команды и подчинение всех звеньев цепи решению высшего звена достигается принудительно. То есть с опорой на силу. Силовые факторы (в их роли могут выступать и широкие массы самих управляемых) являются обязательными рабочими средствами, рычагами управления в обществе. Необходимость наличия данных силовых факторов ставит вопрос об их природе и, соответственно, подчинённости. В нашем случае силовые структуры определённо относятся к самому аппарату, формируются в его недрах как его функциональные подчасти. Массы производителей совершенно не способны к исполнению этой роли. Собственно, потому управленцы и превращаются в древности в бюрократию, в неконтролируемый массами управляемых класс власть имущих. Но, будучи поставленным волею обстоятельств в автономное в отношении производителей, самодовлеющее положение, аппарат тем самым и в своём собственном устройстве может исходить только из внутреннего для него распределения сил. Поскольку силовые структуры не отделены от аппарата, то последний и в своей организации никак и никем не контролируется извне. Он контролирует сам себя. Распределение ролей между его функционерами и положение конкретных управленцев в управленческой иерархии определяется при этом лишь силовой борьбой внутри самого аппарата. Если бы аппарат не был самовластным, то его устройство регулировалось бы теми внешними по отношению к нему (то есть к государству) социальными слоями, которые в данном случае обладали бы властью, то бишь общественной силой (ведь свято место пусто не бывает: без власти вообще невозможно ни управление, ни общество как устойчивый организм). При таком раскладе эти властвующие слои (то есть, тем самым, классы), естественно, использовали бы государственный аппарат как орудие управления обществом в целях обеспечения своих (а вовсе не самих аппаратчиков) классовых интересов.
Но в рассматриваемый период таких, способных поставить
управленцев под свой контроль, Уточняю: всякий аппарат общественного управления уже по своей природе склонен к иерархии. Последняя в любом случае присутствует в нём в виде распределения полномочий. Но в условиях властного положения этого аппарата его внутренняя управленческая иерархия всегда приобретает также и властный характер, становится силовой в своей основе. В управленческом аппарате и без того нет почвы для равенства высших и низших инстанций: они сами по себе различаются объёмом полномочий. Но при внешней бесконтрольности эти различия к тому же неизбежно принимают и форму силовых различий. Иначе они просто не могут тут реализоваться. Слабый не в состоянии командовать сильным, воплощая в жизнь свои решения. В результате пирамида распространения команд (управленческая иерархия) в любом бюрократическом аппарате закономерно выстраивается соответственно, если можно так выразиться, пирамиде распределения силы (властной иерархии). Только в таком виде управление и может существовать при данных обстоятельствах.
При других же обстоятельствах, когда власть (сила) Жёсткость форм бюрократического управления Всё это придаёт организации бюрократии жёсткую форму. Имея своей опорой силу, она неизбежно выстраивается в виде диктатуры, в виде завершённой пирамидальной структуры власти. Где наверху сосредоточивается максимум прав (на деле власти, силы), а все понижающиеся ступени формируются по мере убывания этих прав. Если при простом управлении его высшие инстанции имеют лишь столько полномочий, сколько нужно для успешного выполнения ими своего предназначения, своей функции, и, таким образом, ограничены в своих возможностях определять жизнь общества, то при бюрократическом управлении, при котором место в иерархии определяется силой, высшая инстанция является и сильнейшей, всевластной, бесконтрольной со стороны общества и даже, в значительной степени низовых слоёв самой бюрократии. Она может творить любой произвол лишь бы позволяли объективные обстоятельства (заставить Солнце остановить свой бег по небу не мог, увы, и Александр Великий, а не то что жалкий древнееврейский царёк Иисус Навин). В данном случае функциональное предназначение субъективно становится даже побочным: властное наполнение должности превалирует в мотивации тех, кто мечтает её занять. Целью индивидуальных устремлений тут оказывается обычно сама власть, связанная с местом в аппарате, а не соответствующая общественная функция. Неустойчивость Социальная система, положение элементов которой обусловлено лишь соотношением их сил, неустойчива. В отличие, например, от экономической организации, основанной на разделении труда, которая является стабильным объединением, целостностью с внутренней специализацией частей, отчего каждая из этих частей выполняет свою функцию и не претендует на функции партнёров. При чисто же силовой политической организации никакой специализации её элементов нет, а присутствует лишь простое распределение между ними прав и полномочий соответственно тому, кто какой силой обладает. Члены такой силовой структуры могут безболезненно для её функционирования меняться местами. Данные метаморфозы тут не имеют общественного значения, отражаясь лишь на личных судьбах конкретных людей. При этом происходят изменения в положении отдельных индивидов, но вовсе не структурная перестройка аппарата. Таким образом, определяющие бюрократическую организацию различия в силе не являются различиями специализации, обеспечивающими стабильность взаимоотношений элементов, их "взаимонезаменяемость" (как любят выражаться бюрократы: "У нас незаменимых нет") и прочность общественного положения. Это последнее сохраняется здесь лишь в той мере, в какой сохраняется соотношение сил индивидов. Но сила как структурообразующий фактор как раз переменчива. Сегодня силён один, завтра другой, что неминуемо ведёт к перетряхиванию иерархии, к смене лиц, занимающих те или иные ступеньки её лестницы. Бюрократический аппарат всё время находится в состоянии внутренней борьбы за власть, за место в пирамиде. В ходе которой нередко не только меняется личный состав аппарата, но и сам он рассыпается на куски (а вместе с ним и скрепляемое им общество). И прежде всего именно по этой причине периоды великих объединений в истории бюрократических обществ всё время чередуются с периодами тотальной раздробленности. Неопределённость масштаба Та же внутренняя бессвязность (чисто внешняя связь) бюрократической силовой организации обусловливает неопределённость её масштабов. И численность членов самого аппарата, и величина управляемых территорий с населяющими их людьми зависят тут исключительно от силы верховного иерарха. Политическая структура обусловливается в своих объёмах только мощью её представителей здесь имеет место разве что лишь нижняя граница, связанная с минимальными размерами управляемых производственных ячеек. Но для расширения бюрократического аппарата и масштабов контролируемого им общества никаких границ не существует принципиально. К примеру, экономический организм, подобно целому (основанием которого в обществе он и является), может функционировать лишь в тех рамках, которые указаны ему внутренними соотношениями его взаимозависимых частей: в рамках их стабильных взаимодействий. Ни больше и ни меньше. В политических же системах все взаимодействия сводятся только к подчинению одних силе других. Чем значительнее эта сила, тем большее число людей она способна "освоить". Ввиду этого для бюрократического периода характерно постоянное образование огромных, но рыхлых, скреплённых лишь силой оружия империй, и столь же постоянное крушение их вследствие закономерного уменьшения силы этих империй (последнее является уже проявлением вышеотмеченной общей неустойчивости основанных только на силе организаций).
4. Особенности и ограниченность бюрократического управления Содержание данного параграфа во многом опирается на умозаключения, доказываемые ниже, поэтому адекватное его понимание может быть достигнуто лишь по прочтении всей части. Властный характер централизации Итак, важнейшей имманентной чертой любого управления вообще является его иерархическая организация, централизм, которые, однако, могут носить различный характер. Их варианты различаются между собой принципами формирования аппарата и, соответственно, ориентацией аппаратчиков. Во всех случаях поведение последних определяется волей и интересами тех, в чьих руках находится их судьба, то есть функция назначения; при бюрократическом управлении в этой роли выступают высшие инстанции самого аппарата и в конечном счёте иерарх.
То есть бюрократический централизм, Во-вторых, данный централизм представляет собою и внутреннюю характеристику организации самого класса управленцев. Бюрократический аппарат, повторяю, имеет форму пирамиды власти. Это уже не просто управленческая, но прежде всего властная структура, организация и действия всех ячеек которой детерминируются не столько задачами управления, сколько распределением власти. Важнейшим фактором тут оказывается не функциональное общественное предназначение данного органа, а его властное положение. Отсюда проистекает множество существенных обстоятельств. Смена ориентации и характера действий Основным следствием при этом выступает смещение ориентации бюрократов с потребностей общества на собственные интересы, а в их рамках на интересы вышестоящих инстанций и в итоге на интересы иерарха. Главным содержанием деятельности аппаратчиков становится борьба за власть, что, конечно, негативно сказывается на попутно осуществляемом выполнении ими управленческих обязанностей. Управление в данных условиях протекает главным образом не так, как нужно с точки зрения общественной пользы и собственной его эффективности, а так, как это выгодно начальнику управленца: ведь и настоящее, и будущее положение последнего, то есть его карьерный рост полностью зависят от того, как ему удастся потрафить непосредственному руководству.
Повторяю: основным содержанием процесса становится
именно всеобщая борьба бюрократов за упрочение своего
положения на иерархической лестнице власти, успехи
в которой (и, соответственно, материальное и прочее
благополучие) зависят вовсе не от того, насколько
эффективна деятельность тех или иных аппаратчиков
как собственно управленцев. Последний критерий тут
отходит на задний план, а на первых ролях оказываются
совсем другие качества: хитрость, ловкость, мастерство
плетения интриг, "гибкость позвоночника", артистические
способности по части демонстрации преданности
начальству Различия показателей эффективности политического и экономического управления В те примитивные эпохи, когда управление жизнью обществ носило ещё поверхностный политический характер, данные особенности бюрократического управления не влекли за собой катастрофических последствий, а, напротив, были даже весьма ко двору. Задача управленцев сводилась тут преимущественно к обеспечению стабильности внешних условий производства, то есть главным образом к защите его от чисто политических угроз. На этом поприще наиболее эффективными являлись как раз те методы, которые применялись бюрократами в их внутриаппаратной борьбе за власть. Сила и хитрость обеспечивали успех как внутри государства, так и на межгосударственной арене, способствуя упрочению режима. А в политическом управлении главным показателем эффективности как раз и является прочность власти.
Однако перенесение тех же методов на почву управления
экономикой (а тем более сложной, современной)
чревато негативными последствиями. Эффективность
самого производства определяется уже не просто
стабильностью внешних условий его функционирования,
а степенью производительности труда, уровнем
себестоимости продукции, способностью к возобновлению
производственного процесса Рассмотрим более детально, что происходит в рамках бюрократического процесса управления вообще, и, в особенности, когда бюрократия берётся управлять современной экономикой. Тотальный центризм Прежде всего тут неизбежно имеет место тотальная централизация управленческого процесса, отражающая собой аналогичную централизацию власти. Поскольку подоплёкой всего на деле является не что иное, как раздел этой власти, постольку верхи аппарата закономерно стараются перетянуть её дырявое одеяло на себя целиком и полностью, то есть прибрать к рукам все властные полномочия. Оборотной стороной чего выступает уничтожение местного самоуправления как противоречащего сути бюрократической организации. Управление принимает жёсткие формы, при которых абсолютно всё решается наверху и в идеале наивысшей инстанцией, а все нижние этажи аппарата представляют собою лишь простых исполнителей её воли.
Например, в СССР уже с первых лет Советской власти
В том же ВСНХ деятельность всех аппаратов мест
Всё это характерно для бюрократического управления как при господстве центра, так и в периоды его ослабления, в условиях засилья кланового сепаратизма (о котором ниже): просто в последнем случае централизм перемещается рангом ниже, в пределы самих кланов.
"Самозащита без оружия"
Отмеченный тотальный централизм порождается, однако, не
только "стяжательскими" наклонностями центральной власти,
но также активно формируется и деятельностью членов
низового аппарата, стремящихся избежать ответственности,
уклониться от принятия
Всё это является нормальными защитными реакциями низовых бюрократов. Любое своё действие они норовят подстраховать массовостью, разложив ответственность между максимально большим числом хотя бы косвенно причастных к делу лиц, а то и вовсе спихнув её на сторону. Это порождает практику постоянных согласований вопросов во множестве различных инстанций, замыливание решений в бумажной работе. Низы аппарата твёрдо знают, что в их системе инициатива наказуема, отчего всеми способами уклоняются от её проявления. Причём сие проистекает не только из боязни совершить ошибку, а просто уже из самой сути взаимоотношений бюрократических инстанций, в рамках которых любое проявление самостоятельности низов расценивается верхами (и вполне справедливо) как покушение на их власть. Инициатива снизу здесь пресекается на корню как институт враждебной бюрократизму демократической системы организации власти, как признак явной нелояльности центру. В этой обстановке массы бюрократов стараются ни на шаг не отходить от предписаний спускаемых сверху инструкций, превращаясь в бессловесные винтики системы. Они жаждут данных инструкций, то есть объявления воли начальства, точно так же, как само начальство со своей стороны жаждет издавать их в немереном количестве, материализуя и реализуя тем самым свои властные полномочия. В СССР
Негибкость и немобильность управления Первыми очевидными следствиями вышеописанного являются крайняя неповоротливость и замедленность реакций бюрократического управленческого механизма. В своей негибкости он подобен механизму инстинкта, ибо способен эффективно действовать только в стереотипных ситуациях, то есть в тех случаях, на которые имеются соответствующие инструкции. Новая же обстановка приводит массы низовых бюрократов в замешательство, в состояние ступора, в котором они и замирают, как суслики у норок, в ожидании разъясняющих указаний руководства. Естественно, что при этом нередко время бывает упущено, ситуация принимает характер патовой и для её ликвидации требуются уже значительно большие усилия, чем поначалу. Я уж не распространяюсь о том инстинктоподобном поведении бюрократов, когда они вместо впадения в ступор продолжают действовать по инструкции в частично или даже полностью изменившихся обстоятельствах, вдвойне усугубляя обстановку хаоса и неразберихи.
Таким образом, бюрократическое управление может быть
эффективным только в отношении достаточно простых
объектов. Оно не срабатывает ни в сложно
дифференцированных системах, изобилующих специфическими
ситуациями, на каждую из которых трудно, а то и
невозможно разработать инструкцию, ни, тем более, в
быстро развивающихся, то есть изменяющихся
обстоятельствах. Но именно сие характерно для
современного производства. Бюрократия с её управленческими
ухватками не в состоянии соответствовать его нуждам.
Тотальный централизм, Уже в первые годы Советской власти
Снижение качества решений Помимо того, как отмечалось, при бюрократическом управлении имеет место такое разделение управленческих функций между инстанциями, что практически все полномочия по принятию решений сосредоточиваются тут на верхних этажах аппарата, а его нижние этажи выступают в роли простых исполнителей. Это порождает свои негативные последствия и отражается прежде всего на качестве самих решений, естественно, в сторону его снижения, что обусловливается многими причинами. В их числе стоит отметить четыре основных. Во-первых, реальную перегруженность центра работой (если он, конечно, даёт себе труд серьёзно заниматься управлением; впрочем, при несерьёзном отношении к делу о качестве решений тем более нельзя вести речь), ибо ему сплошь и рядом приходится принимать решения даже по самым пустяковым вопросам. Во-вторых, значение имеет склонность бюрократии приписывать воле своих иерархов мистическую силу в отношении не только судеб аппаратчиков, но и природы вообще (о чём подробнее будет рассказано ниже). Эта черта, разумеется, присуща и самим иерархам как таким же бюрократам по своей ментальности. Они нередко мало считаются с объективными обстоятельствами, с практикой, а ставят свою волю превыше всего. Любой из нас стремится к реализации того, что желательно, а не того лишь, что возможно. Но обычный человек в этом плане постоянно ощущает свою ограниченность и бессилие, в то время как у вождей бюрократии постоянно культивируются чувства всемогущества и уверенности в своей непогрешимости. Любое их решение принимается раболепно и не подвергается критике окружающими (а, наоборот, превозносится как верх мудрости). Отчего тут больше шансов ошибиться. Единоличные решения и сами по себе несут в себе все недостатки и слабости вырабатывающих их индивидов, а в данном случае эти недостатки ещё и усугубляются специфическим положением и соответствующим мироощущением указанных особых личностей.
В-третьих, на качестве бюрократических решений сильно
сказывается и ложность их информативной базы. Сплошь
и рядом информация о положении дел на местах поступает
на верха бюрократической пирамиды в виде отчётов снизу,
то есть через посредство работников низового аппарата.
Иным образом при достаточных масштабах общества её сбор
просто и не может быть организован Более того, в-четвёртых, тут вообще обеспечивается иллюзия благополучия на местах и в целом в стране, вожди "на практике" уверяются в мудрости собственного руководства, что вкупе с их указанными исконными бюрократическими "культовыми" склонностями служит основанием самого махрового волюнтаризма, подталкивая высшие инстанции бюрократии к форсированно неверным шагам. Таким образом, при бюрократическом управлении обычно существует значительный, а то и полный разрыв между содержанием принимаемых решений и требованиями реальности. Для поддержания хотя бы частичного их соответствия требуются немалые усилия со стороны центра и, следовательно, эффективный централизм. С ослаблением последнего закономерно усугубление бесконтрольности на местах и рост потока дезинформации, притекающей в высшие инстанции аппарата. Правда, с возрастанием сепаратизма одновременно снижается и значение руководящих указаний центра, которые постепенно всё больше принимают символический, ритуальный характер; волюнтаризм при этом понижается в ранге и превращается в массовое местечковое явление. Поэтому эпохой расцвета центрального волюнтаризма закономерно оказывается лишь период относительного равновесия сил, когда и центр ещё значим, и места уже достаточно упрочились в своём положении. В СССР, например, таким периодом явилось время правления Хрущёва переходное между жёстким централизмом сталинской эпохи и "коллективизмом управления" брежневской поры.
Характер исполнения решений
Исполнение вышеописанных бюрократических решений,
В то же время, во-вторых, происходит сие вовсе не
благодаря здравому смыслу низовой бюрократии.
В целом понятно, что характер конкретной ориентации
низовых бюрократов обусловлен соотношением их сил
с силой центра. В эпоху полной централизации власти
решения иерарха являются законом, но тут они
одновременно оказываются и более осмысленными
Однако стоит подчеркнуть, что на всех этапах цикла
развития бюрократизма в том или ином виде и масштабе
присутствуют как ошибочность решений верхов, так и
исполнительность низового аппарата, организующего
свои действия в соответствии не с реальной обстановкой,
а с требованиями руководства независимо от
степени их нелепости. Ведь судьбы бюрократов
определяются свыше, и в глазах этих "судьбоносных"
инстанций критериями оценки деятельности того или
иного аппаратчика являются его лояльность, готовность
выполнить любое распоряжение, а вовсе Насильственный характер бюрократического управления Другой важной чертой бюрократического управления является его насильственный характер. Будучи по своей природе чисто силовым, государственным аппаратом, бюрократия, естественно, и не может решать встающие перед ней и обществом проблемы иным образом. Впрочем, этим грешит любой господствующий класс, но для бюрократических режимов по самой их сути характерна откровенность насилия, его непосредственность, незамаскированность различными собственническими и демократическими институтами. Её насилие осуществляется весомо, грубо и зримо уже в самОм первичном отчуждении населения от процесса формирования власти, в подавлении всяческих свобод и индивидуальных потенций личности.
Здесь в особенности важно, что тот же характер носит
и бюрократическое управление индустриальной экономикой.
В данной области бюрократия своевольно распоряжается
рабочей силой (а также, разумеется, и прочими ресурсами,
но насилие, понятно, возможно только в отношении людей).
Для неё типично широкое применение методов принуждения к
труду и силовое изъятие у тружеников практически всей
производимой ими продукции (потребление населения при
этом поддерживается на минимально необходимом уровне).
В результате закономерным является сопротивление масс
производителей данным действиям, носящее как активный
(забастовки, вооружённые выступления), так и пассивный
характер (воровство, уклонение от работы, низкое качество
труда
Плановость любого управления
Наконец, стоит отметить и такую особенность любого и,
в том числе, бюрократического управления, как его
плановость. Раз уж управление вообще имеет место быть,
то оно всегда по самой своей природе преследует Причём бюрократическая плановость, естественно, сохраняет в себе все родовые черты бюрократического стиля управления. То есть, с одной стороны, тут обнаруживается всё тот же тотальный централизм, стремление верхов зарегламентировать абсолютно всё и причём до малейших деталей. В СССР
С другой стороны, "планов громадьё" нередко представляет собою лишь разновидность обычных бюрократических решений, в которых желаемое существенно расходится с возможным и действительным. К вопросу о достоинствах централизма В защиту бюрократического (советского) централизма иногда высказывается такое мнение, что при всех его недостатках ему, тем не менее, присущи и свои несомненные достоинства. Дескать, благодаря ему возможно сосредоточение усилий и средств на ключевых направлениях развития экономики.
Но это является достоинством не бюрократического, а
любого централизма вообще. Конечно, его демократические
формы не способны обеспечить действия, направленные
против интересов масс (естественно, в масштабах,
соответствующих степени демократичности власти). Однако
само наличие демократии предполагает совсем иной уровень
развития обществ, иную способность их членов к осознанию
своих общих интересов. Тут как раз, Отрицательный отбор Всё вышеописанное характерно для бюрократического управления как процедуры независимо от качества личного состава самого аппарата. Однако в рамках данной системы отношений управленцев неизбежно происходит и снижение этого качества, постепенная деградация кадров в плане их личных способностей, умений, энергии и даже профессиональной квалификации. К таким последствиям в отношении, например, профессиональных навыков ведёт уже само то, что бюрократическое управление это не столько управление, сколько борьба за власть, отчего наверху пирамиды тут оказываются всегда не лучшие специалисты и организаторы, а мастера политических интриг. В данных условиях не только подменяются задачи руководства, но и постепенно падает его уровень.
Ещё большее значение в плане снижения общего качества
управленческих кадров имеет собственная внутренняя
селекционная деятельность бюрократии. Формирование
аппарата осуществляется тут путём назначения низших
инстанций высшими (о чём подробнее пойдёт речь
позднее). При этом все бюрократические
Резюме Таков характер бюрократического управления вообще и управления экономикой в частности. Для него типичен властный и, следовательно, тотальный централизм. В этом выражаются особенности класса бюрократии, то бишь организация его внутренних взаимоотношений, а другими словами характеры тех целей, которые ставит перед собою каждый бюрократ в своей повседневной жизнедеятельности, и тех средств, благодаря которым он способен достичь этих целей. Каждый стремится тут к упрочению своего личного положения в пирамиде власти и может добиться этого, лишь всесторонне изощряясь в демонстрации своей лояльности верхам, а также в формировании лояльных себе низов. В итоге бюрократическое управление экономикой (если оно, конечно, в действительности имеет место быть, а не сводится лишь к простой организации системы распределения материальных благ, как в период классической древности) не гибко и не оперативно, в немалой своей части состоит в продуцировании неверных решений при слепом или липовом их исполнении, опирается на силу и ведётся по плану, а также постепенно деградирует в плане своей квалифицированности. Данное управление носит исключительно политический характер, терпимо лишь в отношении простых объектов и, тем самым, адекватно только эпохе первичного примитивного производства и общества. * * * Итак, по итогам раздела можно заключить, что бюрократическое общество и объективно, и субъективно всегда организуется по образу и подобию организации самой бюрократии.
Во-вторых, по причине чисто силового преобладания данного
аппарата над прочими
Закономерно, что оные порядки и формы организации своим
прообразом, с одной стороны, имеют именно порядки и
формы, характерные для самой бюрократии как специфической
|