А.Хоцей

Часть 4

          УСТОЙЧИВОСТЬ   Далее у тебя написано:

          "....устойчивость показывает, что при наличии определённых условий предмет (свойство и др.) будет существовать в относительно неизменном виде" (с. 31).

          Опять ты толкуешь об устойчивости не собственно закономерностей, а предметов и свойств. Зачем нам это? Зачем нам даже общее представление об устойчивости? Нам важно знать, что такое устойчивость закономерностей. А она означает, что там, где есть определённые явления (например, массы), они непременно соотносятся между собой определённым образом. Наличие данных явлений тут выступает единственным условием наличия соответствующей закономерности. И всё. А вовсе не так, как представляешь себе дело ты, — будто тут необходимо наличие именно таких условий, при которых данная закономерность проявлялась бы в чистом виде, то есть события происходили бы строго в соответствии с её предписаниями. Если есть пушинка и есть Земля, то имеется и закономерность тяготения этих двух тел. И наплевать на то, что есть ещё и ветер, и пушинка падает на Землю по причудливой траектории, а то и вовсе не падает на неё. Аналогично, указанные условия наличия закономерности — совсем не те, что условия существования конкретной вещи. В последнем случае важны именно конкретные параметры — ну там температурный режим и пр. Для существования конкретной закономерности же, повторяю, "жизненными параметрами" выступают только соответствующие явления — и всё. Например, закономерность соответствия качества и количества присутствует везде, где есть качество и количество — независимо от их конкретики.

          ПОВТОРЯЕМОСТЬ

          "Повторяемость обычно означает неоднократное воспроизводство определённых состояний и фаз: времена года, колебания волн, сроки выборов, передача трона по наследству и т.п." (с. 31).

          Ну, повторяемость, конечно, обнаруживается не только в состояниях и фазах (интересно, какое отношение к ним имеет периодичность процедур выборов и апериодичность наследования?): она есть везде, где есть хоть какое-либо сходство. Разве то, что у всех нормальных людей две руки — не повторяемость их устройства? Или то, что все листья зелёные — не повторяемость их свойства? Повторяемость очень многообразна и глобально ("обобщающе") представлена, повторяю, через сходство в чём-то, "такоежесть" (см. "ООФ", сс. 27-30).

          Но у нас опять же идёт речь о повторяемости закономерностей, а не состояний и фаз. В отношении данных феноменов "такоежесть" сливается с "тожесамостью". Повторяемость закономерности — это общность её принадлежности всем тем случаям, в которых имеются соответствующие явления (отношения которых характеризует закономерность). Везде, где есть указанные явления, есть (повторяется) и данная закономерность. И она повторяется также в смысле своего постоянства во времени: например, тяготеющие тела тяготеют без перекуров. То бишь если повторяемость состояний есть опять-таки повторяемость параметров условий, то повторяемость закономерностей обусловлена простым наличием соответствующих явлений. Исчезнут эти явления — вместе с ними исчезнет и их специфическое отношение соответствия (онтологически, а не как закон). Появятся явления вновь — повторно появится (повторится) и закономерность.

          СУЩЕСТВЕННОСТЬ И СУЩНОСТЬ   Понятие "существенное" ты истолковываешь как "сущностное". Должен заметить, что тут ты, в основном, прав, ибо существенное есть важное, значимое. И не правы тут авторы ФЭС, которые приписали закономерности данный признак. Вообще, повторю, эти авторы на кой-то чёрт пишут о необходимости, устойчивости и т.п. закономерности как отношения между явлениями, то есть об её внешних характеристиках, в то же время упуская из виду её собственное сущностное определение как ОСОБОГО отношения (ниже ту же самую оплошность допустишь ты). Сущность закономерности не в том, что она отношение вообще, и не в том, что она необходимое отношение, а в том, ЧТО это за отношение, какова его определённость. И вот этот главный момент упускается из виду.

          Но вернусь к существенности. Она в определении закономерности упомянута зря. Существенность важна только как характеристика определяющего явление признака, то есть в отношении не соответствия, а определения. Определяет явление (его понятие), разумеется, только существенный, важный признак, а не все подряд. Что же касается закономерности, то бишь некоего соответствия между явлениями, то коли некое конкретное устойчивое соответствие есть, то оно уже и есть закономерность — безотносительно к тому, насколько это конкретное соответствие существенно (значимо). Есть, конечно, более и менее "значимые" закономерности. Например, по степени общности (распространённости) или общести (абстрактности). Или же по значению в той или иной изучаемой ситуации: так, сила тяготения оказывает на траекторию падения пушинки меньшее влияние, чем ветер. Но всё это вовсе не "качественная", не сущностная (то есть определяющая) характеристика закономерности. И значимые, и незначимые закономерности — всё едино закономерности. Их внутренние разборки по влиятельности в конкретных ситуациях и пр. никакого отношения к определению понятия "закономерность" не имеют.

          Ты, однако, принимаешь данную ошибочную характеристику за верную и начинаешь над нею размышлять. Толкуешь о том, что сущность — это общее в разных предметах. Это уже само по себе ошибочно, ибо у предметов могут быть, с одной стороны, и такие общие черты, которые несущественны, незначимы, случайны, а с другой — такие, которые сущностны, но не общи, а уникальны. Однако даже если бы сущность и была общим в предметах, — при чём здесь закономерность? Сущность явлений — это одно, а закономерность — совсем другое. Но ты смешал эти два феномена и вместо закономерности принялся рассуждать о сущности, которую, к тому же, принял за общее в предметах.

          Соответственно, по-твоему, познать сущность (то есть общее)

          "можно, лишь сравнив явления, предметы между собой: сущность, равно как и истина, познаётся в сравнении" (с. 31).

          Лёнь, откуда ты взял, что истина познаётся в сравнении? Ты, может быть, хотел написать: в споре? В столкновении, если можно так выразиться, в "сравнении" мнений? Но даже это метафора. Истинность суждения устанавливается его соотнесением с его предметом на предмет установления соответствия. Ибо истинность и есть соответствие суждения его предмету. В сравнении же выявляется сходное, то бишь сходства или различия в чём-то. И вот это что-то, в чём сходны сравниваемые объекты, и именуется общим для данных объектов. Или в смысле общности, или в смысле общести. Однако выявление общего, в особенности, в смысле общности, вовсе не есть выявление сущности. Сущность связана с определением объекта, которое всегда производится путём перечисления его признаков (свойств). Сущностными, характеризующими сущность объекта, как раз и называются его неотъемлемые (сохраняющиеся у него всегда, пока он есть как таковой, а вовсе не общие с какими-то другими объектами) признаки-свойства. (Понятие данного объекта — это именно ЕГО понятие, включающее его отличительные черты, а вовсе не общее понятие всех объектов данного типа). Тогда как общим может быть и не свойство, не признак объекта, а, например, та же закономерность как особое отношение. Так, соответствие качества и количества легитимно для всех конкретных качеств и количеств, но вовсе не является определяющим признаком количества как такового (понятия "количество"). Так что, повторяю, сущность выявляется не сравнением объектов на предмет выявления у них общего. Так формируются общие понятия (причём тоже с оговорками). Сущность же выявляется сравнением объекта с самим собой на протяжении времени — на предмет выявления того, что сохраняется в нём постоянно. Что есть его неотъемлемое.

          При этом сравнение тут — тоже лишь предварительная процедура. Ибо сравнение не даёт гарантии того, что постоянно сохраняющееся — действительно неотъемлемо. Для познания действительно неотъемлемого в дополнение к поверхностному сравнению приходится прибегать к установлению глубинной природы объекта, к поиску оснований ("причин") его свойств — например, к анализу его устройства и т.п. То есть к выявлению некоего соответствия между глубинной природой объекта и его свойствами, или, другими словами, имманентности, закономерности этих свойств. Сущностными (характеризующими сущность) свойствами объекта выступают именно такие, которые обусловлены его внутренней природой. В связи с чем сущность нередко и путают со структурой и пр., ведя речь о сущностях разных уровней (то есть о структурах структур, "причинах" "причин"). Но это уже ошибка. Уровни познания "причин" сущности конкретного объекта — не уровни самой сущности. На деле сущность конкретного объекта есть совокупность его и только его неотъемлемых свойств. Выяснение комплекса этих свойств есть установление этой сущности. В процессе выявления мы обращаемся к изучению структуры и пр., то бишь к поиску внутренних факторов, обусловливающих наличие данного комплекса свойств как не случайных, а имманентных объекту. Но это всё особые процедуры установления сущности, уровни познания не её как таковой, а достоверности её определения. Ошибочно вести речь о сущности первого, второго и т.д. уровней. Точность знания не есть его содержательность, определённость.

          Помимо того, под уровнями сущности иные понимают ещё и степень общности свойств. Дескать, те свойства, который общи у человека и животных, — это один (причём более высокий относительно предыдущих) уровень сущности человека, те, которые общи для всех людей — другой (пониже), а те, которые характеризуют конкретную личность — вообще самый низкий уровень её сущности. При этом есть тяготение именовать сущностью именно наивысший уровень, то есть самые общие свойства. Именно на этом дурацком направлении сущностью уникального объявляется то, что в нём как раз и не уникально, а обще, и чем общее — тем, дескать, лучше познана сущность этого уникального. Сущность (определение) стола сводится к сущности (определению) материи вообще. И ты — с твоим отождествлением сущности и общего — отчасти примыкаешь к этому лагерю.

          Впрочем, ты и на этом огороде оставляешь оригинальный след. Причудливость твоих рассуждений просто подкашивает меня под корень. Повторю: 1) сущность и закономерность — это разные феномены. Ты вместо закономерностей зачем-то толкуешь о сущности. Данный разговор имел бы смысл только в том случае, если бы ты толковал о сущности собственно закономерности как феномена, о том, что входит в её понятие. Но ты как-то больше сосредоточиваешься на сущности самой сущности. 2) Сущность — это не общее, а неотъемлемое. Ты же напираешь на общее. 3) Сущность "одноуровнева": "многоуровневой" бывает только процедура её познания, обеспечивающая ту или иную точность знания сущности. Ты же, вслед за очень многими прочими, принимаешь "уровневость" познания за "уровневость" самой сущности. Но и здесь ты прыгаешь в сторону от общепринятой ошибки. Ибо вместо углубления в "причинный" ряд, начинаешь вдруг толковать о разных аспектах исследования, то есть вообще о чём-то четвёртом — не о точности знания сущности, а о полноте этого знания. То есть о полноте того КОМПЛЕКСА свойств, который определяет сущность объекта. Вопрос углубления ("уровневости") познания — это вопрос о том, правильно ли то или иное свойство признано сущностным. Обусловлено ли оно глубинной природой объекта? Твой же вопрос совсем иной: все ли неотъемлемые свойства учтены в определении сущности? Со всех ли сторон, во всех ли гранях мы рассмотрели объект, устанавливая его свойства?

          "И для каждого аспекта исследования (кстати, исследуется именно объект, а не сущность: сущность выявляется в ходе исследования объекта — А.Х.) будут важны те или иные черты, элементы, отношения. Следовательно, уровней (у тебя тут — не уровней, а граней — А.Х.) познания сущности много, в этом отношении она неисчерпаема" (с. 31).

          Уровней ПОЗНАНИЯ сущности (но не уровней самой сущности), действительно, полно, ибо "причинная" цепь бесконечна (напоминаю, что речь идёт не о подлинных причинах, а об основаниях). А вот относительно граней проявления, то есть числа сущностных свойств объекта, боюсь, этого утверждать нельзя.

          Дальше ты продолжил совсем непонятно:

          "Ввиду изменения наших знаний порой то, что казалось сущностью высшего порядка, предстаёт лишь как часть её или даже явлением меньшей значимости (иногда — ложным представлением)" (с. 31).

          Непонятно мне это, во-первых, потому, что я не знаю, о какого рода ИЗМЕНЕНИЯХ знаний идёт речь: уточнении, пополнении, коренной смене представлений? Каждое из этих изменений по-своему отражается на понимании сущности объекта. Во-вторых, не ясно, об изменениях КАКИХ ЗНАНИЙ идёт речь: знаний О ЧЁМ? О собственно свойствах объекта, о его природе? В-третьих, я так-таки не врубаюсь: что ты всё-таки разумеешь под "сущностью ВЫСШЕГО порядка"? По какой линии "высшего"? Степени общности? Общести? Точности знания? Полноты знания? А что означает перетолкование этой высшей сущности в часть сущности? Я могу представить себе это только так, что вот прежде мы приписывали объекту только свойства А, Б и В и полагали их сущностными, то есть характеризующими его сущность. А вот теперь мы узнали, что неотъемлемыми его свойствами являются также ещё Г и Д. Отчего АБВ оказываются элементами совокупности (комплекса) АБВГД. Но при таком раскладе нет места для какой-то "высшей" или "низшей" сущности. Есть просто более и менее полное знание о сущности объекта. Что же касается значимости всех данных свойств, то она определяется просто ситуацией, то есть, действительно, гранью рассмотрения объекта. Рассматриваем мы пушинку в плане притяжения её Землёй — и берём её как массу. Интересуемся её движением в магнитном поле Земли — берём её как заряженное тело. И т.п. По значимости все эти свойства соотносятся только в том плане, в каком нас интересует их влияние на конкретную траекторию движения пушинки. И эта их значимость, конечно, изменится в своей субординации, если мы начнём исследовать что-то иное. То есть оная значимость (субординация свойств) сама по себе не есть нечто раз и навсегда данное, имманентное пушинке. Сами по себе сущностные её свойства по значимости не соотносятся. Такое соотношение задаётся им извне, конкретной ситуацией. В сущность объекта эта характеристика (субординация его сущностных свойств по значимости) не входит. Все сущностные свойства в данном отношении "равны", то бишь нейтральны (ибо нельзя равнять по параметру, которого просто нет).

          ТВОИ ПРЕТЕНЗИИ К ЗНАНИЯМ   И вот из всей этой каши ты делаешь

          "важные замечания. Во-первых, очевидно, что сравнить всё и вся не под силу одному исследователю, а это делает толпа учёных в течение тысячелетий. (? — Ну и что? Даже если забыть о том, что знания добываются не только сравнением, и что у науки нет такой задачи — сравнить ВСЁ И ВСЯ — А.Х.)... Во-вторых, становится виден диалектический принцип единства познаваемого и познающего. С одной стороны, исследователь сам выбирает аспекты и уровни (так аспекты — это всё-таки не уровни? — А.Х.) исследования, как бы формирует новые законы и категории" (с. 31).

          То есть ты хотел подчеркнуть, что этот выбор как-то влияет на законы. Похоже, у тебя имеется такое мнение, будто сие влияние обусловливает произвольность данных законов. Раз, мол, исследователи сами выбрали, что им изучать, какую грань или даже уровень объекта. Лёнь, да ерунда всё это. Конечно, если я изучаю человека как биоособь, то я открою закономерности его биологического бытия. А если я буду изучать его как социальное существо, то буду иметь дело с социальными закономерностями. Только и всего. В обоих случаях открытие этих закономерностей окажется обусловленным природой грани объекта. Я не привнесу в знание его закономерностей (то есть в формулировки соответствующих законов) никакого произвола, никакой отсебятины. Выбор особого аспекта или уровня исследования на вкус исследователя сам по себе не обусловливает субъективизма знания. Субъективизм тут может присутствовать только в той мере, в какой у исследователя есть какие-то парадигмальные установки, которые уже заранее диктуют ему, каким должен быть объект вместе с его закономерностями. Но это дело совершенно иное. Да к тому же поправимое практикой, как ты сам тут же и отмечаешь.

          И вот твой заключительный вывод:

          "Следовательно, сущность (точнее — наше знание о ней — А.Х.) отражает и действительность, познаваемую и проверяемую через практику, и в то же время уровень и степень личного или общего понимания её, нередко фактически сильно отличающегося от реалии" (с. 31).

          Лёнь, если ты хотел выразить только то, что наши знания (о чём бы то ни было) нередко неточны и неполны, а то и ложны, то стоило ли трудиться? Это факт, но это не отрицает возможности более полных, точных и истинных знаний. В том числе — и знаний о закономерностях, на основании которых делаются прогнозы.

          Ещё хуже продолжение:

          "...так никакая теория не способна охватить всю действительность, постичь её полностью" (с. 32).

          Во-первых, странен этот переход от ущербности знания сущности к "ущербности" компетенции теории. Теория объекта — это не знание о его сущности, ибо теория не занимается определением своего объекта. Во-вторых, странен переход от неточности и пр. знания — к его приложимости, объёму, то есть от его "качества" — к его "количеству". К тому, всю ли оно действительность описывает или нет. Лёнь, даже полнота знания, как его вроде бы "количественная" характеристика, характеризует лишь исчерпанность познания того объекта, фрагмента, аспекта действительности, к которому относится данное знание. Но вовсе не означает его приложения к действительности в целом. Знание о сущности электрона "измеряется" по точности и полноте этого знания, а не по тому, сколько электронов во Вселенной. Наконец, в-третьих, теории — это вообще не знания о действительности как таковой, то бишь о конкретных событиях. Это знания о закономерностях, которые обнаруживаются в этих событиях. Ни одна теория по определению не может и не должна охватывать всю действительность — например, действительность падения пушинки на Землю. Каждая теория освещает лишь грань конкретного события, строго своё особое взаимодействие, отношение или соотношение явлений. И это — совершенно независимо от "качества" знаний о закономерностях, которыми оперирует данная теория.

          РЕАЛЬНОЕ И ОБЪЕКТИВНОЕ

          "Теперь вам легче понять важную ошибку марксистских подходов к определению закона, который предстаёт в них как нечто объективно или даже реально существующее, данность, независимая от субъекта".

          Во-первых, что уж такое особенное было написано, чтобы стало легче понять ошибку? Что наши знания недостаточно точны, полны и пр.? Но это не отрицает объективности их денотатов. Во-вторых, фиксирую, что у тебя законы — субъективны, зависимы от субъекта, а объективно их нет. То есть, как я и отмечал выше, ты не просто не различаешь термины "закономерность" и "закон", но и вообще отрицаешь существование закономерностей. В-третьих, любопытно было бы узнать твоё толкование различия между объективным и реальным существованием. Но продолжаю цитату:

          "Это (объективность и даже реальность бытия — А.Х.) правильно лишь в отношении объектов и явлений, между которыми существуют те самые устойчивые связи".

          Ещё раз стоп. Выходит, объекты-то есть, но устойчивых связей между ними, то бишь закономерностей, — нет? Оные мы не выявляем, а выдумываем? Почему так? А вот якобы почему.

          "Но таких объектов и связей может быть бесчисленное множество, и они значительно отличаются друг от друга. Это и есть объективная реальность. Закон же — то общее, что мы обнаруживаем в этих объектах и взаимосвязях. И он не существует сам по себе, независимо от объектов" (с. 32).

          Ба, Лёнь, да ты, как видно, просто затруднился такой малостью, что существование свойств вещей, действий вещей, закономерностей взаимодействий вещей и т.п. не таково же, как существование самих вещей, натуральных объектов. Конечно же, все эти штучки (свойства, действия и т.д.) не существуют сами по себе, в отрыве от вещей. Но это не отрицает их реальности и объективности. Они есть, они даны нам как особые проявления вещей, как грани этих проявлений и пр. Конечно, закономерность — не стол и не заяц. Её не пощупаешь и не понюхаешь. Но от этого её существование не становится менее объективным, менее реальным. Оно просто не натурально, не предметно (в вещном смысле этого слова). Бег — не бегун, но он так же не выдуман нами, а наблюдается в реальности как особый процесс передвижения. Особенности тяготения — не тяготеющие тела, но они столь же объективны, как и эти тела. Мы их открываем, а не придумываем.

          Что же касается общего характера законов, то опять-таки рекомендую отличать общность и общесть. Закономерность тяготения и все прочие конкретные, реальные закономерности суть общие в первом смысле, в смысле обнаруживаемости во всех конкретных случаях. Где бы ни контактировали две массы и какими бы они ни были, и там, и там, и вон там мы наблюдаем одни и те же особенности и результаты их контакта: массы притягиваются друг к другу пропорционально величинам и расстояниям. Эта закономерность обща для "поведения" всех масс друг в отношении друга. И сия характеристика (что она "обща") — внешняя по отношению к самой данной закономерности. Она никак не определяет её содержание. Она просто указывает, что данная закономерность в её определённости обнаруживается, полномочна везде, где взаимодействуют два и более массивных тела. То есть конкретные закономерности (и описывающие их законы) сами по себе не общие. Это не их сущностная черта. Если бы на свете имелись только две массы, то закономерность тяготения была бы уникальной (не общей), но всё равно была бы. Вполне объективно и в том виде, в каком она описывается законом Ньютона. И так безразличны в своём бытии к тому, общи они или нет каким-то объектам, повторяю, все конкретные, реальные закономерности. Они могут быть общими или нет (в указанном смысле) — всё это не имеет отношения к их содержанию.

          Общее, отражающееся в содержании закономерности, — это общее в смысле общести. Которое выявляется обобщением содержаний непосредственно самих различных выявленных реальных закономерностей (например, закономерности тяготения масс и закономерности притяжения разноимённых зарядов). Тут сравниваются именно содержания конкретных закономерностей (а не единичные объекты — случаи проявления этих закономерностей) на предмет выявления общего в нём. И на базе такого общего содержания формулируются более общие (содержательно) законы, чем те, которые обобщаются. Точно так же, как обобщением содержаний конкретных понятий формулируются общие понятия. И вот такое общее смущает тебя в плане его якобы необъективности, а точнее — всё той же ненатуральности существования. Есть ли человек вообще — отдельно от единично существующих людей? Натурально — нет. Есть ли закономерность взаимодействия вообще отдельно от закономерностей реальных конкретных взаимодействий? Тоже нет. Однако есть ли те свойства, которые мы выделили как общие для всех людей и на которых основали понятие "человек вообще"? Объективны ли эти свойства? Объективна ли их общность всем людям? Произвольно ли мы сформировали общее понятие "человек", то есть определение этого понятия? Или всё-таки опираясь на объективное наличие указанных свойств и их общности для людей? Объективна ли процедура обобщения в отношении содержаний закономерностей? Выдумываем ли мы общий закон или отталкиваемся в его формулировании от объективно данного нам сходства содержаний конкретных законов (описаний конкретных закономерностей)? Боюсь, Лёня, что, вопреки тебе, на все эти ответы следует отвечать положительно. Кстати, тут-то как раз и видно, чем объективность отличается от реальности. Реально "человека вообще" нет — есть только единичные человеки. Человек вообще — это понятие, а не реальный (натуральный) объект. Однако это понятие отражает вполне объективные и реальные явления — сходства всех людей в некоторых свойствах. Указанные свойства (в которых все люди сходны) — суть реальные свойства, данные нам в каждом человеке непосредственно. Сходства всех людей в этих свойствах тоже реально есть. Поэтому основанное на этих основаниях общее понятие отражает реальность, а не выдумано нами. Человека вообще реально нет, но понятие "человек вообще" отражает реальность и посему объективно по содержанию. Просто его денотатом является не некий отдельный Человек вообще, а каждый из людей, взятый не в его уникальности, а в том, в чём он сходен со всеми прочими. Точно так же обстоит дело и в отношении общих закономерностей-законов. При том, напоминаю, что сие касается именно и только закономерностей (законов), общих в смысле общести. Тогда как закономерности, общие в смысле общности, то бишь все конкретные закономерности, не только объективны, но и реальны. То есть обнаруживаются непосредственным наблюдением в каждом конкретном случае их проявления. Хотя их существование, конечно, не таково, каково существование вещей и колоний, то есть не натурально.

          Ну, а что касается фразы:

          "В любом случае законы формулируются сознанием и потому являются, по выражению В.И.Власюка, субъективно-реальными" (с. 32),

          то могу заметить, что сознанием формулируются не только законы, но и вообще все наши знания и представления. И в этом смысле все они "субъективны", а точнее, субъектны — они суть порождения субъектов, деятельности наших мозгов. Но это само по себе ничего не значит для их характеристики. Ибо данные субъектно порождённые знания могут быть как субъективными, так и объективными, то есть отражать как наши предубеждения и фантазии, так и собственно свои денотаты, предметы. Также они могут отражать последние верно и с ошибками (ошибочность уже не обязательно есть субъективность, ибо не обязательно связана с произволом: ошибаться можно и добросовестно). Так что для того, чтобы законы были субъективными, а не объективными отражениями реальных закономерностей, одного их порождения сознанием (и даже их ошибочности) недостаточно. Для этого нужно, чтобы эти законы отражали не закономерности, а наши произвольные пожелания о том, какими бы мы хотели их видеть.

          ТАК ТЫ "ЗА" ИЛИ "ПРОТИВ"?   На странице 32 ты выступил против смешения в одном определении на деле не чего иного, как закона и закономерности.

          "Либо закон — это сами объективные связи, либо он только "выражает связь между предметами"".

          А я о чём тебе всю дорогу талдычу? Именно о том, что сами объективные связи — это закономерности, а наши описания их — законы. И путать всё это под одной вывеской — опасно. Но ты тут же перевёл разговор на какие-то иные рельсы — на соотношение сознания (понятий) и действительности, то есть на то, насколько первое верно отражает вторую, насколько понятия (знания) соответствуют их денотатам (предметам).

          ЕЩЁ ПРИМЕР СПУТЫВАНИЯ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ   На странице 33 ты откровенно посетовал на то, "что фактически наше неполное и неточное знание навязывается миру", то бишь предъявил к знанию лишь ту претензию, что оно неполно и неточно. Ты с чего-то решил, что кто-то "претендует на абсолютную истину", хотя весь спор идёт только по вопросу об объективности и реальности закономерностей (и отражающих их законов). Какой дурак будет утверждать, что он знает абсолютно всё и с абсолютной точностью? Я, например, утверждаю лишь то, что закономерности есть и законы мы не выдумываем. Пусть даже в их формулировках и не совсем точно и полно отражаем указанные закономерности.

          Претензии к точности ты выдвинул и ниже.

          "Очевидно, что в понятии закона следует чётко различать две стороны. Саму объективную реальность, точнее, условно выделяемую нами сторону этой действительности. И научное утверждение об этом аспекте реальности".

          Тут сразу замечу, во-первых, что речь идёт не о чём ином, как о закономерностях и законах, а во-вторых, что в понятии чего бы то ни было нельзя различать нескольких сторон, то бишь, другими словами, значений. Научные понятия должны быть однозначными. Ежели в них вдруг различаются две "стороны" (значения), то, значит, для обозначения каждой из них нужно своё отдельное понятие. Это элементарное правило логики в области образования понятий и требований к ним. Но это — к слову. Ибо соль цитаты у тебя в другом. В том, что

          "Эти два значения (видишь, ты сам понимаешь свои "стороны" как значения — А.Х.) очень тесно связаны (ну да — как денотат и понятие о нём — А.Х.), но не тождественны (ты напираешь именно на эту нетождественность, которую понимаешь, как неадекватность отражения в законе — закономерности. Однако неадекватность — лишь в смысле неточности и неполноты — А.Х.). И, строго говоря, правильнее было бы вести речь лишь о научном законе (ибо закономерностей нет? — А.Х.). Ведь если закон — это научное утверждение об объективно существующих связях между явлениями, то это значит, что такой закон, естественно, неточен и в чём-то условен (почему? — А.Х.). Это отражает современное состояние нашего познания (а что, современное состояние всегда обязательно ущербно? — А.Х.) и одновременно аспект нашего исследования (по поводу аспекта — см. выше — А.Х.). Если же мы говорим, что закон — сами связи, реальность, то значит речь идёт не о более и менее верных формулировках (а в случае с "научным законом" речь шла именно об этом! — А.Х.), а о единственно верных и остальных неверных (о, майн гот! Да любая формулировка есть не закономерность, а закон, описание закономерности — со всеми её отличиями от этой закономерности. На то она и формулировка. В том числе, она непременно верна или неверна, или частично верна — частично неверна. В отношении же закономерностей вообще нельзя применять эту характеристику, правомерную только в отношении суждений, формулировок. Закономерности не могут быть "единственно верными" и даже вообще верными или неверными, ибо они просто есть как таковые и всё — А.Х.). Одно из двух: если законы — сама реальность, то они не должны меняться раз от раза в связи с революциями в науке (естественно, закономерностям наплевать на то, каковы наши знания о них — они есть сами по себе как реальности — А.Х.); если они наши представления о реальности, то, поскольку мы никогда не охватываем её целиком во всём многообразии, могут быть разные способы её объяснения и, стало быть, более или менее полно, глубоко, удобно (? — А.Х.) описывающие её формулировки законов. В своём субъективном моменте закон носит и несколько договорной (конвенциональный) характер, поскольку признаётся учёным или их группой" (сс. 33-34).

          Приехали! Как будто бы Ньютон высосал свой закон из пальца, а не вывел его из наблюдений за действительным "поведением" тел. Как будто бы он просто подговорил всех остальных учёных принять его закон, а не практика доказала тысячей примеров, что оный справедлив. Будто бы доводами, заставившими остальных учёных признать закон Ньютона, не послужили именно эти свидетельства практики, а вовсе не чьи-то личные заверения: "Мужики, ну вы чё? Хороший же закон получился! Давайте уж договоримся между собой и признаем его истинным".

          Да, законы — это наши представления о реальности, то бишь о закономерностях. И только о закономерностях, а вовсе не о какой-то многообразной действительности, то есть не о конкретных явлениях, процессах и событиях. Всякая закономерность есть сугубо "однообразная" характеристика этой многообразной действительности, какой-то её грани. Отчего всю многогранную действительность мы объясняем и познаём с опорой на множество законов, то есть на знания о множестве разнообразных закономерностей. При этом знание о самой конкретной закономерности для своей полноты и точности отнюдь не требует "охвата всей действительности целиком во всём её многообразии". Вот для последнего нужно знать все относящиеся к делу закономерности (ну и ещё кое-что). Само же знание о закономерности есть лишь знание именно о ней и не более того. Закон обязан быть точной и полной формулировкой сущности данной закономерности, а не описанием и объяснением многообразной действительности. Конечно, оную (комплексную в теоретическом смысле) действительность можно и даже нужно описывать "разными способами", то есть с привлечением многих разных закономерностей-законов. То же падение пушинки с помощью одного только закона тяготения не объяснить. Но только "объяснения" действительности никак не определяют "формулировки описывающих эту действительность законов" — ни в плане их "полноты и глубины", ни даже в плане их "удобства". Ибо эти формулировки вовсе не описывают действительность, то бишь, например, конкретный исторический процесс или процесс падения пушинки. Они описывают закономерности. Данные формулировки могут быть неполны и неточны, но не в силу того, что наши представления о действительности не в состоянии-де охватить её целиком во всём её многообразии. Ты, Лёнь, пытаешься сопоставить несопоставимое, неоправданно сближая познание закономерностей с познанием конкретной действительности в целом, то бишь, как уже отмечалось выше, сами закономерности — с объектами, в бытии которых они обнаруживаются.

          "Нельзя ожидать точного совпадения природы с каким-либо законом" (с. 34) (Уайтхед).

          Туманная фраза. Нельзя ожидать точного совпадения закона, то есть суждения о конкретной закономерности, с самой этой закономерностью? Конечно, они могут не совпадать. Знание о закономерности может хромать на какую-то ногу. Хотя может и не хромать, совпадать, быть достаточно точным и полным для конкретных практических нужд. Но ведь вы с Уайтхедом толкуете о другом — о несовпадении закона и природы. И под природой, по крайней мере, ты (о Уайтхеде умолчу) понимаешь вовсе не закономерность как подлинный денотат закона, а действительность в целом. А тут о совпадении вести речь не то что нельзя, потому как его нет, но и незачем, потому как его и не должно быть, оно ни к чему. Законы описывают не действительность в целом, не "природу", а лишь такие её односторонние характеристики, как закономерности (каждый — свою).

          "Сложность втискивания цельности и совокупности (то есть многообразной действительности — А.Х.) в "сетку закона" (то бишь какого-то одного закона, который у тебя совпадает с "природой", обязан описывать оную целиком и полностью — А.Х.) приводит к большим трудностям в познании и объяснении того, насколько верно мы познаём" (с. 34).

          А не хрена втискивать то, что втискивать на хрен не надо.

          БЕЙ АБСТРАКЦИИ! — КОНКРЕТНЫЕ МУЖИКИ БОЯТЬСЯ БУДУТ?   Далее, совершенно не по делу ты навалился на абстракции. Дескать, они не отражают реальности, оторваны от неё. И тут ты растиражировал уже разобранную выше ошибку. Утверждая, что абстрагирование уничтожает объективность, заменяя её, очевидно, субъективностью.

          "Можно сказать, перефразируя физическое правило: выигрываем в общности (тут — в общести — А.Х.), проигрываем в конкретности и наоборот (это верно: чем абстрактнее и общее в смысле общести, тем, конечно, неконкретнее — А.Х.). Чем выше (шире) (а вот тут уже неверно: "высота" обобщения — это его степень, это общесть, тогда как "широта" — это количественный охват сравниваемых объектов, это выяснение общности, и обобщения тут просто нет — А.Х.) обобщение, тем дальше оно от реальности (в случае действительного обобщения, а не выявления общности — да: общее в смысле общести, как отмечалось, нереально: человека вообще нет — А.Х.) и тем больше опасности логических ошибок. Чем конкретнее высказывание, тем больше в нём объективности. И наоборот. Чем абстрактнее оно, тем меньше в нём объективности" (с. 33).

          Опять ошибка: объективность от абстрагирования и обобщения не страдает. Абстрактное и общее в смысле общести знание столь же объективно, как и конкретное (о знании, общем в смысле общности, я уже даже и не пишу, ибо оно конкретно по определению).

          ОПЯТЬ О СУЩНОСТИ

          "Сущность реально не существует" (с. 34).

          Не существует реально сущность в платоновском и иже с ним понимании (мыслимая общим в смысле общести, по линии обобщения), то есть человек вообще как некий реальный субъект, индивид. Но сущность в нормальном понимании — как совокупность неотъемлемых свойств некоего конкретного объекта — вполне реальна. И даже тот комплекс свойств, который лежит в основании определения понятия "человек вообще", тоже реален: он присущ каждому конкретному человеку. Просто у понятия "человек" нет специального денотата: его денотатом является каждый конкретный человек.

          ПОЧЕМУ В ИСТОРИИ ЕЩЁ ХУЖЕ?   Похаяв законы вообще, ты отметил, что с общественными законами и того хуже. Ибо в истории,

          "совершившись, событие становится данностью, после чего можно лишь спорить: могло ли всё сложиться по-иному?" (с. 34).

          Это не аргумент. Во-первых, относительно событий естественного толка такие споры тоже возможны. Вот побежал олень по дороге и напоролся на охотников. А мог бы и побежать через чащу напролом. Вот метеорит столкнулся с птицей и не попал в самолёт. А мог бы и попасть. Всё могло бы сложиться по-иному. И чем мельче событие, тем больше оно подвержено случайностям. Крупный метеорит прибьёт и птицу, и самолёт.

          Во-вторых, разве закономерности нужны только для объяснения-предсказания событий? Больше нечего, что ли, объяснять? Закономерности — это соответствия самых разных родов, а не только соответствия между событиями. Ты будешь спорить с утверждением о том, что в крестьянском обществе невозможна демократия? Будешь утверждать, что возможна? Что структурное соответствие: атомизированное производство — бюрократическая форма правления, — не есть закон? В-третьих, даже и относительно событий — по-иному они могут сложиться только в деталях, но не в сущности. К власти в СССР могли бы прийти, допустим, Сталин или Киров, но в любом случае — согласно вышеуказанной закономерности — их власть приняла бы форму монархии (пусть даже и ненаследственной; наследование по рождению — не сущностный, то есть не неотъемлемый, признак монархии).

          ТВОЁ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЗАКОНА

          "Научный закон — это утверждение о том, что при (строго) определённых условиях с определёнными объектами произойдут (не произойдут) определённые изменения" (с. 34).

          Увы, закон — это утверждение не об изменениях, а о соответствии (о каких изменениях идёт речь в законе тяготения?). И определённые условия тут ни при чём, ибо единственно необходимым условием бытия закономерности выступает только наличие соответствующих соотносящихся объектов.

          И уж совсем никуда не годится твоё определение "общественного закона". (Должен отметить, что на деле определение "общественного закона" отличается от определения закона вообще лишь тем, что конкретизирует характер объектов-явлений, между которыми имеется соответствие. То есть тут просто осуществляется операция, обратная обобщению, — в отношении не характера соответствия — КАК, В ЧЁМ, — а характера того, ЧТО соответствует друг другу. В определении общественного закона это не абстрактные объекты вообще, а именно социальные, общественные феномены).

          "Это утверждение о том, что при некоторых условиях можно обнаружить сходства в различных обществах и их частях; что при одних условиях жизнь и структура общества остаются неизменными, а при других — напротив, меняются соответствующим образом; что в рамках пройденных отрезков истории и всего исторического процесса можно обнаружить сходство в самом процессе развития обществ, а весь исторический путь человечества может быть представлен как некий процесс, в котором можно обнаружить повторяемость и развитие одновременно и т.д." (с. 35).

          Господи, ещё и "и т.д."! Лёнь, ты, во-первых, дал вовсе не определение закона (понятия "закон"), а перечисление каких-то случаев, в которых могут быть обнаружены закономерности. То есть ты чуть ли не ударился в типологию — вместо обобщения содержаний всех конкретных законов на предмет выявления того, что характерно для любого закона вообще и есть, тем самым, определение закона вообще.

          Во-вторых, твоё "определение" не только не дефиниция, а типология, но и представляет собой "не дефиницию" не того. Всё-то ты толкуешь о сходствах да изменениях, а не о соответствиях, которые могут быть и без всяких сходств — как уникальные, и не в изменениях, то есть не в соотношениях изменений.

          В-третьих, у тебя закон — это утверждение не о наличии сходств, а о возможности их обнаружения. Закон (даже если взять твоё его понимание) должен быть утверждением о том, что при определённых, то бишь таких-то и таких-то условиях, различные общества должны быть сходны в том-то и том-то. Здесь ещё как-то подчёркивается соответствие между конкретными условиями и конкретными сходствами. Например, общества при условии их крестьянскости должны быть сходны в том, что они монархические. Тут уже видна, кстати, корявость твоего сопоставления условий со сходствами. Правильнее утверждать: все общества, сходные в том, что они крестьянские, обязательно сходны и в том, что они монархические. В основании данного соответствия сходств лежит соответствие крестьянскости и монархичности. Сходства тут вообще сбоку припёку, но я уж перевёл реальную закономерность на твой язык, переформулировав закон так, чтобы в нём упоминались и сходства. Но дело не только в этом. Ибо ты по прямому смыслу твоего текста толковал, повторяю, не о соответствии конкретных условий и конкретных сходств, а о возможности ОБНАРУЖЕНИЯ сходств. Не об условиях НАЛИЧИЯ сходств, а об условиях их ОБНАРУЖЕНИЯ. Если будут такие-то условия, то мы-де сможем обнаружить сходства, а не будут — не сможем. Независимо от наличия этих сходств. Это чисто гносеологическая постановка вопроса. Условием обнаружения является, например, и наша наблюдательность. Вот дураки мы — и это отсутствие такого необходимого для ОБНАРУЖЕНИЯ сходств условия, как ум, наша способность вообще хоть что-то обнаруживать. Видно, ты, Лёнь, просто боишься прямо утверждать, что, дескать, "в рамках пройденных отрезков истории и всего исторического процесса ЕСТЬ сходство в самом процессе развития обществ". Это тогда тебя как-то подталкивало бы к признанию реальности существования законов — при твоём отождествлении их с общим, сходным. Вот ты и выражаешься экивоками — не о наличии, а о возможности обнаружения, которая вовсе не есть обязательность даже обнаружения, а не то что наличия. Ведь у тебя законы сочиняются для удобства их сочинителей.

          ТВОЁ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ   А вот твоё определение уже закономерности:

          "...законом природы и общества можно назвать условно выделенные нами часть, сторону, аспект и т.п. целостной реальности, у объектов и явлений которой в данных границах мы обнаруживаем определённые общие свойства, причинно-следственные связи, реакции и т.п." (с. 35).

          Во-первых, это, конечно, опять же вовсе не определение. Я не буду спорить с тем, что закономерность — это аспект, сторона и пусть даже часть целостной реальности (хотя я и привык использовать слово "часть" более строго). Можно выразиться и так. Только это вовсе не значит — определить закономерность. Аспектами, гранями реальности можно назвать практически все феномены — свойства, сходства, качество, количество, пространство, время, действия и т.п. Всё это — не целостная реальность как таковая, а некие её грани, характеристики, фрагменты. Поэтому определением закономерности должно быть не указание на то, что она — аспект и грань, а показ того, ЧТО это за грань, в чём её специфика, которая только и делает данную грань не свойством, а закономерностью. Вот этого-то у тебя как раз и нет. "Конкретизация" у тебя состоит лишь в том, что ты пишешь о "данных границах", — в таких выражениях, как будто бы ты уже сообщил выше публике, что это за "границы" такие, в которых обитают именно закономерности, которые отделяют-отличают их от свойств и прочих аспектов целостной реальности. Увы, но ты лишь указал, что тут есть какие-то границы, но вовсе не определил их и, соответственно, не определил, не "отграничил" закономерности.

          Во-вторых, подозреваю даже вообще, что "данные границы" подсознательно представляются тобой вовсе не как "качественные" отличия закономерностей от прочих феноменов, а как какое-то "пространственное", натуральное отделение именно ЧАСТИ действительности. Вот есть целостное событие (например, госпереворот), а мы взяли, мысленно отделили его кусочек (например, захват почты и телеграфа) и этот кусочек осознаём как аспект, грань данного целостного события (реальности). Лёнь, закономерность вовсе не выделяется из действительности как её часть, кусочек. Это особая характеристика взаимоотношений объектов действительности. Характеристика не может являться и не является частью. Так что границы, в которых есть как определённость некая закономерность, это не границы, которыми некие явления и объекты отделяются от других явлений и объектов. Это отличия, то есть "качественные", а не натуральные границы. Их даже границами назвать неправильно, ибо границы в строгом смысле суть пространственные феномены, которые именно пространственно отделяют один натуральный объект от другого. Закономерности же, свойства и т.п. натурально (но не реально) не существуют: это не вещи и не колонии, а характеристики этих вещей и колоний или их взаимодействий и взаимоотношений. Поэтому они не могут иметь границ, а имеют лишь отличия друг от друга. Несходство (отличие) — это не граница.

          В-третьих, ты опять-таки на кой-то чёрт стал толковать об обнаружении в "данных границах" общих свойств и т.д. То есть де-факто отождествлять закономерность с общностью (причём именно с общностью, а не общестью), хотя закономерность как феномен — это не общность как феномен. Не всё, что обще, — закономерность. И не всякая закономерность — обща. Общность (как и общесть) — это и не закономерность, и даже не её сущностная характеристика.

          В-четвёртых, я всё молчал, терпел, но надоело. Чего это ты всю дорогу пишешь: "объекты и явления". Явления — это тоже объекты. Понятие "объект" — гносеологическое. Я это тысячу раз повторял. Оно обозначает всё, что может быть представлено и изучаемо нами в качестве чего-то отдельного от всего прочего. А так мы способны представить себе всё, что угодно. Хоть сущность, хоть явление, хоть чёрта лысого. Объект не есть наряду с явлением. В онтологии наряду с явлением есть то, что является, являющееся. А гносеологии наряду с явлением есть сущность. То есть слово "явление" в онтологии имеет иное значение, чем в гносеологии, отчего тут, вообще-то, нужны два разных термина (я, на худой конец, просто пишу онтологическое Явление с большой буквы).

          Наконец, в-пятых, что это значит: "условно выделенные"? Если — "мысленно выделенные", то я с этим ещё соглашусь. Конечно, закономерности мы выделяем — точнее, отличаем — не ножом орудуя, а обнаруживая их отличия от других феноменов (то же самое имеет место и при различении разных конкретных закономерностей). И такое отличение есть мысленная операция. Но, боюсь, твоё "условно" означает — "произвольно", "субъективно", "по желанию" (иначе зачем бы использовать такое сомнительное слово вместо более адекватных?). И вот с этим я, конечно, не могу согласиться. Отличение закономерностей от свойств и т.п. ("выделение" данных аспектов реальности), а также и их внутреннее различение между собой (как конкретных особых закономерностей), хотя и делается нами мысленно, а не натурально (отличать — не разделять), однако вовсе не произвольно, а объективно, ибо основывается на их реальных отличиях. Отличая феномен закономерности, например, от феномена количества, мы вовсе не "произвольничаем": это, действительно, различные феномены. Точно так же реально различаются и закономерность тяготения и закономерность соответствия формы власти экономической структуре общества, хотя оба этих феномена — закономерности.

          ЕЩЁ ОБ УСЛОВНОСТИ   Дальше по тексту, кстати, ты дополнительно напираешь на то, что

          "закон именно условно выделенная часть (опять часть! — А.Х.) реальности", что "если сама реальность независима от сознания, то выделение некоего сектора, участка (опять сектор, опять участок — всё какие-то пространственные термины! — А.Х.) её всегда больше или меньше зависит от познающего субъекта, уровня знаний, интереса, научной задачи" (с. 35).

          Лёнь, это само собой разумеется, что каждый учёный изучает свой предмет, свой аспект реальности: один — тяготение, другой — распространение света. Кого что интересует. Но такое разделение по "профессиям" ничуть не означает условности выделения "частей" реальности. Наоборот, реальность такой раздельности-различности объектов исследования (феноменов) и обусловливает возможность "разбивки" учёных по специальностям. Совсем не условно механика отделена от оптики и законы механики отличаются от законов оптики.

          Ты полагаешь, что

          "...условность деления неделимого поведёт к неизбежным натяжкам, спорным и пограничным случаям" (с. 35).

          Во-первых, не деление, а различение, и, соответственно, не неделимого, а "неразличного". Как ты считаешь, в многообразной действительности есть различия? Наверное, есть, иначе как бы она была многообразной? Во-вторых, даже если толковать о неделимости, — с чего это реальность неделима? Разве в событии нельзя выделить подсобытия, в колонии — её элементы, в целом (вещи) — его части?

          И все эти выделения — отнюдь не условны, они основываются на реальных границах. Другое дело, что обращение к тем или иным границам определяется целью исследования, характером научной дисциплины. И никаких споров не может быть по поводу того, что одна дисциплина с её задачами проводит границы в одном месте, а другая (с её задачами) — в другом. Споры возможны только в рамках одной и той же науки, но тут критерии разделения (или различения) должны быть определены как раз её задачами (её предметом) как одинаковые для всех специалистов данного профиля. Социологи выделяют и изучают в человеке его социальные свойства, а биологи — животные. И все довольны. При том, что поведение человека определяется как теми его особенностями, которые изучают социологи, так и теми, которые изучают биологи. Для объяснения этого поведения надо знать закономерности как социального, так и биологического бытия индивида.

          ИСТОРИЧЕСКИЕ И СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ   Историческими ты назвал законы, носящие "преходяще-исторически-временной характер" (с. 36), а социологическими — "неподвижные". По-видимому, закономерности, например, бюрократической (феодальной) формации, как преходящие (вместе с самой данной формацией), у тебя исторические, а вот закономерности функционирования общества вообще (например, закономерность соответствия формы власти экономической структуре общества), присущие любому обществу во все времена, — социологические. Но это же просто деление на общие и частные, абстрактные и конкретные законы. Общие (в смысле общести, обобщённости) законы, естественно, постоянны, встречаются всегда и везде (на то они и общие), а вот их конкретные частные формы реализации — преходящи, историчны, то есть именно конкретны, не всеобщи, встречаются не всегда и не везде, и исчезают вместе с теми конкретными объектами (обществами в особых состояниях), взаимоотношения которых они характеризовали. Недаром ты сам написал, что

          "Наиболее общие социологические законы охватывают всё историческое время и являются как бы предельными случаями исторических" (с. 36).

          Ну да — они и являются их абстракциями, обобщениями.

          Я предлагаю тебе ещё иное понимание историчности — не с позиций преходящести, а с позиций процессуальности. Ведь история — это процесс и, соответственно, закономерности процессов суть закономерности, определяющие ход истории (а не просто устройств и функционирование обществ и соответствия их институтов). В этом плане историческими можно именовать закономерности тенденциозных процессов, из которых складывается конкретный исторический процесс. (Так же, как отмечалось выше, историческим можно именовать вообще всё, что встречается в Истории).

          ВСЁ НАОБОРОТ

          "Никакой закон в каждом отдельном случае не проявляется в чистом виде, поскольку закон — это синтез общего, а каждый случай — это неповторимая комбинация общего и особого" (с. 37).

          Как раз, напротив, во всех отдельных случаях своего проявления закономерности проявляются в "чистом" виде. Потому что в ином виде их просто и нет. Закономерность, коли она есть, всегда есть, то есть проявляется в некоей своей определённости — во всей её полноте и никак иначе. Мы можем обнаруживать эту закономерность как-то ущербно, то бишь приписывать ей нечто, что ей не принадлежит. Например, наблюдая падение пушинки и не зная о роли магнитного поля Земли, принять траекторию и другие параметры указанного падения, вызванные влиянием этого поля, за влияние массы Земли, то есть за характеристики именно тяготения. Но эта нечистота есть нечистота именно нашего знания, а вовсе не самой закономерности.

          Возможно и иное понимание нечистоты — в твоём духе, в котором чистота закономерности намертво связывается с чистотой конкретного события, то есть с его полным соответствием предписаниям закона, описывающего эту закономерность. Вот не соответствует траектория падения пушинки требованиям закона тяготения — значит, этот закон нечист на руку. Скорее всего, ты подразумевал именно это, а твои рассуждения об общем и особом были нужны лишь для отвода глаз. Твоих собственных, разумеется. Это ты так пытался себе объяснить указанное несоответствие требований закона и хода реального события. Будто закон-де — это общее (что неверно, как уже неоднократно отмечалось), а событие — общее плюс особенное. На этот счёт я уже тоже писал, но ещё раз повторю.

          Лёнь, если б законы были общим, а события — особенными реализациями этого общего, то законы обнаруживались (проявлялись) бы в каждом отдельном случае в чистом виде. Ведь общее присутствует в каждом особенном и единичном целиком и полностью. На то оно и общее. В той мере, в какой общее не присутствует в единичном (или частном), оно попросту не общее.

          ПОЧТИ В ТОЧКУ   Кстати, следующая твоя фраза куда вразумительнее и правильнее.

          "Кроме того, закон не действует изолированно: одновременно наличествует много законов, порой уравновешивая или ослабляя друг друга" (с. 37).

          Это почти то же, что я и твержу — что событие объясняется с опорой на многие закономерности. Только эти закономерности друг друга не уравновешивают и не ослабляют, ибо они вовсе не действующие факторы, не предметы, а некие соответствия между чем-то и чем-то и только. Ослабляют и уравновешивают действия друг друга лишь сами указанные действующие факторы. Именно их различные действия определяют ход событий, его причудливую траекторию, не соответствующую в чистом виде действиям ни одного из отдельных факторов, а только всей их совокупности. Закономерности же суть некоторые специфические характеристики этих действующих факторов или даже их действий. Их "влияния" уравновешиваются в точности в той самой мере, в какой уравновешиваются сами действия факторов. Падение пушинки определяется действиями массы Земли, магнитного поля Земли, порывов ветра, сопротивлением воздуха и пр. Это всё действующие факторы, которые описывают ситуацию, распределение сил. Закономерности же не действуют, это не факторы ситуации, а характеристики того, как масса Земли действует на массу пушинки, как магнитное поле Земли действует на заряд пушинки, как порыв ветра действует на "парусность" пушинки и т.д. Для объяснения траектории падения пушинки мы и привлекаем поэтому знания о том, какие тут действуют факторы, и знания о том, как именно они действуют, каким порядком, какое соответствие есть между их действиями и поведением пушинки, связанным с её способностями как-то реагировать именно на эти действия. Закономерности и толкуют о том, что если на пушинку воздействовать так-то (как действует, например, масса Земли, то она полетит так-то), а если иным образом (как действует порыв ветра), то иначе. Конечная же траектория есть вектор этих отдельных движений. И она предсказывается путём сложения данных единичных предсказаний на базе знания действующих факторов, природы пушинки (которую тоже можно рассматривать как действующий фактор), и соответствий между указанными действиями факторов и природой пушинки (конкретных закономерностей тяготения, взаимодействия заряда и поля, передачи импульса и пр.).

          ВСЁ ТО ЖЕ   Следующая фраза — опять из рук вон.

          "Мало того, мы выделяем и события, которые не вписываются в данный закон (ну да, ведь закон, по-твоему, должен целиком охватывать многообразную действительность, весь исторический процесс, а тут какие-то события не вписываются в это охватывание — А.Х.), или которые мы ещё не можем определить как закон (ну да, ведь у тебя закон — это и есть конкретное событие — А.Х.) (из-за трудности, неповторимости раз от раза или по другим причинам) (ну да, ведь у тебя закон — это общее, воспроизводимое экспериментально — А.Х.), или такие, которые из-за редкости вообще воспринимаются вне законов (оказывается, законы это ещё и то, что нередко — А.Х.). Всё это часто называется случайностью" (с. 37).

          Ну, с тем, что такое случайность и каково её отношение к закономерности, я тут разбираться не буду. Лучше продолжу цитирование.

          "Следовательно, каждый конкретный случай проявления закона (закономерности — А.Х.) есть неповторимое сочетание закона данного, других и случайных по отношению к нему вещей" (с. 38).

          Речь тут идёт, похоже, о тех факторах, которые требуют учёта. Хотя ты так отвратно излагаешь свои мысли, что понять, что ты хочешь выразить, очень трудно.

          "Отсюда видно, что законы не могут проявляться жёстко, а лишь как вероятность, которая, условно говоря, есть сочетание: закон (ы) плюс случайность (ти). Иначе: закон проявляется не всегда, и его конкретное "исполнение" может быть особым" (с. 38).

          То бишь ты опять спутал соответствие сложного (в теоретическом плане) события предписанию закона с реальностью (проявляемостью) самого этого закона. Впрочем, наверное, мне пора уже прекращать давать лишние иллюстрации к тому, что уже написано прежде.

          А ЕСТЬ ЛИ РАЗНИЦА?   Мысль о принципиальном отличии общества от природы и, соответственно, общественных (социальных) закономерностей (здесь, кстати, даже чисто формально лучше вести речь именно о закономерностях, а не о законах — дабы не путать данные законы ещё и с юридическими установлениями) от природных, как ты знаешь, весьма популярна. Не обошёл её своим вниманием и ты.

          "В отличие от природных — законы общества постоянно модифицируются" (с. 39).

          Тут два вопроса. Первый: кто бы ещё объяснил, что имелось в виду под модификацией? Второй: чем так уж общество отлично от природы, что, вишь, и закономерности их ведут себя по-разному?

          Модификация — это, буквально, такое изменение, которое оставляет определённость объекта по большому счёту нетронутой, и лишь изменяет его по верхам. Модификация, если можно так выразиться, "выдаёт" различные варианты одного и того же. Так что же ты имел в виду? То вульгарное обстоятельство, что абстрактное (общее) всегда реализует себя через конкретное (особенное), содержание — через форму? И всякое конкретное, всякая форма, воплощая в себе одно и то же абстрактное содержание, в деталях представляет собой нечто особенное, особую модификацию общего? Но это — не по адресу закономерностей, ибо они не являются общим в этом отвлечённом смысле. Закономерности в любом конкретном случае их проявления всегда проявляются одинаково; вариативны только сами конкретные события. Даже как общее закономерности сами по себе в их отдельных проявлениях нигде и никак не модифицируются. Твоя фраза:

          "нельзя полагать, что общий закон будет одинаково проявляться во всех случаях, описываемых этим законом" (с. 43),

глубоко неверна. Общий закон потому и общий, что одинаков для всех конкретных случаев, в которых он обнаруживается. В чём ещё может состоять его общесть и даже общность?

          Однако ты, возможно, толковал об изменениях закономерностей, связанных с изменениями объектов (в данном случае — социумов), в бытии которых они обнаруживаются. Всё равно стоит вопрос о характере изменения. Или (1) тут изменяются собственное некие определённые закономерности, которые "качественно" (в своей определённости) сохраняются, а "количественно" (в своих параметрах) меняются (как если бы с каким-то изменением свойств вещества или вакуума тяготение сохранилось бы, но соответствие между величинами масс, расстояний и силой тяготения изменилось бы). Или же (2) имеет место собственно "качественное" изменение, смена определённости (тела вдруг вместо притягивания начинают отталкиваться или прекращают взаимодействовать вообще), то бишь де-факто исчезновение данной закономерности и появление на её месте другой (если она вообще появляется). (Напомню, что исчезновение закономерностей бытия объекта возможно лишь с исчезновением самого объекта как такового — в его данной определённости). Или же (3) изменение носит "кумулятивный" характер, то есть просто в связи с усложнением объекта в дополнение к старым появляются всё новые и новые закономерности его бытия. Вот три возможных варианта "изменений" закономерностей. Если ты не согласен, то назови что-то иное.

          Теперь прикинем, какие из этих вариантов не встречаются в природе, но встречаются в общественном бытии. Боюсь, что тебе не удастся тут привести ни одного конкретного примера изменения общественного закона (закономерности) в первом смысле. Хотя бы потому, что, как ты сам написал, они и не характеризуются количественно, а представляют собой просто качественные описания соответствий. Впрочем, опасаюсь, что если что-то такое и возможно обнаружить, то не только в общественном, но и в природном бытии. В общем, Лёнь, голословно можно утверждать всё, что угодно. Надо бы подтверждать утверждения конкретными примерами или хотя бы убедительной аргументацией. В отношении утверждения о неизменности природных и изменяемости общественных закономерностей аргументацией было бы, если бы кто-то показал, что природные объекты не изменяются — в отличие от явно изменяющегося общества (ведь всё тут в конечном счёте сводится к изменениям собственно объектов, для бытия которых характерны какие-то соответствия: если изменяются объекты, то изменяются и эти соответствия, закономерности). Но дураку ж ясно, что Природа эволюционирует. Что в ней постоянно появляются новые закономерности, связанные с появлением принципиально новых объектов (например, химического вещества), что иные природные объекты с их закономерностями исчезают, погибают. Все такие изменения вполне обычны не только для общественного, но и для природного бытия. В то же время общественное бытие вовсе не только изменяющееся, как и природное. Пока есть общество как таковое, как определённый объект, что-то в нём остаётся неизменным и, соответственно, неизменны и какие-то связанные с этой устойчивой определённостью закономерности (соответствия). Просто, Лёнь, относительно природы учёные привыкли сотни лет (вплоть до XIX века) изучать только устойчивые явления, а не процессы изменений, эволюции. Вот и возникла та иллюзия, будто природа не изменяется и тем самым отличается от общества. Но это ведь наивная чушь. Пора бы уж о ней забыть. Вообще, смешно представлять себе общество как неприродный объект, тогда как оно есть не что иное, как результат развития природы. И вот этот результат РАЗВИТИЯ природы вдруг противопоставляется самой природе как якобы единственно развивающийся объект в отличие от НЕРАЗВИВАЮЩЕЙСЯ природы.

          ЕЩЁ ПРИМЕРЫ   Честное слово, неохота приводить новые примеры одних и тех же твоих ошибок, но уж больно они у тебя красноречивы. Отрицая, "что общий закон будет одинаково проявляться во всех случаях, описываемых этим законом (случаи законами не описываются, а объясняются — в отдельных их составляющих, причём не натуральных составляющих, а гранях — А.Х.)", ты продолжаешь: "Для всемирно-исторических законов, которые нас прежде всего и интересуют (имеются в виду, по-видимому, какие-то странные законы, которые "описывают" всемирную Историю, исторический процесс в целом, который, напоминаю, подобно падению пушинки, сам по себе теоретическим процессом вовсе не является — А.Х.), это значит, что они в конкретных реально-исторических проявлениях в каждой общественной системе могут быть выражены лишь частично, тем или иным аспектом, "боком" (вот в историческом процессе в целом они выражены-де полностью, а в каждом отдельном случае, в отдельной истории Англии, например, — только каким-то своим фрагментом. Как всё поставлено с ног на голову! — А.Х.), либо даже вовсе не проявляться зримо (так "проявляться" у тебя значит — "обнаруживаться нами". Или всё-таки объективно быть? Вот не видим мы чего-то — так того и нет? Или проблема лишь в нашей слепоте, в том, что когда темно, мы плохо видим? — А.Х.). Общее будет представать в своей индивидуальности (а общее всегда предстаёт только в индивидуальности, ибо иначе оно и не существует — если иметь в виду общесть. Если же иметь в виду то, что одна и та же закономерность обнаруживается в ряде случаев и обща им, то закономерность тут есть реально, но тоже есть именно в каждом конкретном случае её проявления, а не как-то отдельно от этих случаев — А.Х.). Если же человечество рассматривать не как теоретическое единство (а разве его вообще можно рассматривать как теоретическое единство? Это чисто собирательный-то объект? У тебя тут просто иллюзия, будто представление о человечестве вырабатывается обобщением, отчего тебе и кажется, что тут налицо что-то общее. Которое ты и отождествляешь далее с закономерностями и теорией. Однако и закономерности — не общее, и представление о человечестве формируется не обобщением, то бишь никакого общего тут нет — А.Х.), а как действительную реальность, то следует помнить другое правило: законы целого не сводимы к законам его частей (но человечество и не является целым, если понимать целое именно адекватно, то бишь как раз в том качестве, при котором его закономерности не сводимы к закономерностям его частей — правда, в оригинале данной формулы речь идёт о свойствах, а не закономерностях, но это не важно. Относительно целостности человечества см. мою критику Семенова в томе 3/1 "Теории общества", сс. 488-506 — А.Х.). Ведь общность человечества складывается и взаимодействия государств (тут слово "общность" ты употребляешь в смысле "единство", однако, безусловно, как-то связывая его в своём сознании с реальными общностью и даже общестью, а образование данного единства — с обобщением — А.Х.). Но то, что для них (отдельных обществ — А.Х.) будет внешним воздействием (соседние общества), для человечества — лишь внутренним противоречием (почему обязательно "противоречием"? Нет, что ли, дружественных контактов? Не распространяясь уже о том, что слово "противоречие" тут неуместно и чисто формально. В лексику истмата и диамата оно проникло от Гегеля — и совершенно неправомерно. Ибо данное слово употребимо только в отношении суждений — тут не случаен корень "речь". Могут быть противоречащие друг другу высказывания, но не реальные объекты. В реальности нет противоречий, а есть противостояния, на худой конец — противоположности, противоположенности — А.Х.). Уровней обобщения (обобщения!? — А.Х.) и по "горизонтали", и по "вертикали" (от одной личности до всего человечества; от отдельного эпизода до всемирной истории) столько, сколько нужно для нашего исследования, его задач" (с. 43).

          Н-да...

          Далее ты привёл пример того,

          "...почему закон высокого уровня прямо не прикладывается к более низкому" (с. 43).

          Но погодим с примером — дай понять саму эту фразу.

          1) Что такое закон высокого уровня? Общий закон? Тем более, что строчкой выше ты как раз и написал о "приложении" общего закона к частному (частному, а не единичному!) случаю, для чего-де "нужен целый ряд "правил соответствия"" (с. 43). Но ещё выше ты под обобщением понимал соединение обществ в мировое сообщество, и общие законы тут у тебя — вовсе не общие в нормальном смысле, а именно законы бытия мирового сообщества, тогда как частные, видимо, — законы бытия отдельных обществ. И вот эти законы бытия мирового сообщества, конечно, неприложимы к отдельным обществам — как законы совершенно иных объектов. Как законы соответствия качества и количества неприложимы к случаям соответствия целого и частей. Но это не общие (для обществ), а просто другие законы. Их нельзя прилагать к обществам никоим образом — даже при использовании самых что ни на есть правильных "правил соответствия". О них нельзя сказать и то, что они законы более высокого уровня относительно более низкого, ибо соотношение более-менее предполагает общую меру, единицу измерения. Кабы тут была действительно степень общности (распространённости) или общести, то ещё можно было бы говорить "более высокий и менее высокий уровень". Но тут объекты разные и закономерности разные. Можно ещё условно утверждать, что тут как-то соотносятся уровни самих объектов, ибо мировое сообщество состоит из обществ (хотя и не является целым, отчего уровней Универсума здесь нет), но из этого соотношения уровней никак не вытекает, что как-то соотносятся сами по себе и их закономерности. Ты сам выше написал, что закономерности целого не сводятся к закономерностям частей. Но несводимость и означает несоотносимость.

          2) К чему "более низкому" у тебя не прикладывается прямо закон более высокого уровня? К закону более низкого уровня? Но тут и "прикладывания" быть не может. Закон к закону не прикладывается. Они могут только каким-то образом соотноситься. Как общий и частный. Как более и менее распространённый. Как относящиеся к одному и тому же объекту (по области обнаружения, по принадлежности). И т.п. Наверное, ты имел в виду под "более низким" не закон, а случай? Более общий закон не прикладывается прямо к более низкому случаю? Но тут встаёт вопрос: а что такое "более низкий случай"? Что, бывают более высокие и более низкие случаи? По какому параметру, мере? Затем: почему это общий закон не прикладывается к "частному (и даже единичному) случаю" его проявления? Это против природы общих законов. Короче, Лёнь, ты просто имел в виду именно то, что законы совокупности не приложимы к её элементам ("законы человечества не повторяются полностью в истории отдельных стран" — с. 46), только ужасно путаешься в этом, примешивая тут какую-то то ли общность, то ли общесть законов и то ли частные, то ли единичные случаи их проявления.

          А каков твой пример неприложимости напрямую?

          "Если мы выводим "закон": все люди смертны, — то он ничего не скажет нам о том, когда и как умрёт конкретный человек" (с. 43).

          Лёнь, так ведь у этого закона совсем иное содержание — независимо от его общего (в данном случае — в смысле общности всем людям) характера. Разве он толкует о дате смерти? Он толкует о том, что любой конкретный человек смертен, когда-нибудь да умрёт. Неважно, когда. Это уже за пределами содержания данного общего закона. Его же содержание именно полностью "проявляется" в каждом конкретном единичном (а не частном) случае.

          Другой твой пример:

          "Если сформулируем "закон": жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, — то отсюда мы ничего не можем заранее заключить, например, о человеке из бедного общества: богат он или беден" (с.44).

          Ну да. Любой закон сообщает только о том, о чём он сообщает, а не о каких-то вторых и третьих посторонних вещах.

          КАК ВЫЯВЛЯТЬ ЗАКОНОМЕРНОСТИ?

          "Поскольку законы человечества не повторяются полностью в истории отдельных стран (как и законы государства в организациях, семьях и т.д.) (что, речь уже зашла о юридических установлениях? — А.Х.), очевидно, что, когда учёный создаёт новую гипотезу, крайне ошибочно, если он "списывает" закон с одного-двух чем-то "понравившихся" обществ, утверждая в то же время, что они характерны для всех. Он обязан рассматривать все случаи, которые включает в него, как теоретически равноправные" (с. 46).

          С одной стороны, я сам против выработки теорий по конкретным образцам (см. т.3/2 "Теории общества", с. 27). Однако одно дело — отказ от "казусного" подхода (при котором за общее принимаются именно особенности образцов), а другое — требование полной индукции, которое выдвигаешь ты. Разве выработка закона тяготения требует обязательного практического измерения "поведения" всех обнаруживающихся во Вселенной масс? Важно научиться лишь проводить чистые измерения, отсеивая посторонние влияния. Да и вообще, установить закономерность возможно не только индуктивно, но и дедуктивно, то есть отталкиваясь от природы изучаемого объекта.

          Впрочем, в отношении обществ возможна и полная индукция, ибо их численность вполне обозрима. Только всё равно ни один теоретик не будет заниматься бессмысленной работой изучения абсолютно всех обществ и их историй. Всегда можно остановиться на каком-то достаточном большинстве или даже достаточном меньшинстве. В особенности, повторяю, когда опираешься не просто на индуктивные наблюдения и визуальные выявления сходств, а на некие базовые понимания сущности объекта (общества), на дедукцию.

          Ну, а в особенности мне непонятно, как это требование не "списывать" теорию с образцов ты "вывел" из того, что законы человечества не повторяются в истории отдельных стран? Что, если "списать" теорию со всех стран, то получишь, по-твоему, именно законы человечества? Да нет — тут получишь просто законы, общие (одинаковые) для всех обществ, то есть законы Общества вообще, работающие в каждом отдельном обществе, но вовсе не законы мирового сообщества (а уж тем более, человечества, которое даже не является мировым сообществом, а есть нечто совсем иное — см. "ООФ", сс. 81-82).

          НЕДОСТАТКИ ИСТМАТА   Что касается истмата, то его ошибочность заключается не в том, что он стремится навязать истории свои законы (как это получается у тебя), а в том, что его законы неверны. У тебя все претензии именно к стремлению "навязать", то есть обнаружить в каждом конкретном случае истории общие закономерности, а не к "качеству", не к содержанию самих постулируемых истматом законов. Ты против стремления "навязать" не потому, что навязывается не то, что следует, а потому, что "навязывать", на твой взгляд, вообще нельзя. Ибо любые законы не отражают хода событий, не "описывают его полностью", не соответствуют ему. Короче, ты протестуешь вообще против теоретического подхода, против значения, придаваемого законам (закономерностям) в истмате. Хотя на деле недостатки истмата не в этом, а именно в том, что он манипулирует законами, не соответствующими реальным закономерностям, ложно сформулированными, а то и вообще выдуманными, высосанными из пальца. Несомненно, при выработке теорий, знаний о закономерностях (и вообще — любых знаний) следует ориентироваться на данные реальной Истории. А не подгонять факты этой Истории под навязываемую теорию. Однако отсюда никак не следует, что общая теория, если она верна (выработана в соответствии с фактами), не должна работать во всех охватываемых ею (по её компетенции, степени общности) единичных случаях.

          О НЕЗАМЕТНОСТИ   Далее пропускаю целые абзацы, в которых всё то же, то же, то же. Но вот — любопытный пассаж:

          "Поскольку они (законы — А.Х.) лишь идеальная модель, действие и проявление их может быть очень различным: от мощного до незаметного. Если небесные тела зримо показывают закон всемирного тяготения, то стол и стул — практические никак" (с. 48).

          Лёнь, наблюдаемость для нас в данном случае связана лишь с относительной малостью масс стола и стула, но вовсе не с тем, что закономерность тяготения (и даже закон тяготения) — идеальная модель. Это не модель, а реальность. На худой конец (в отношении закона) — наше её описание.

          По поводу же твоего примера я даже сообщу, что он иллюстрирует как раз "жёсткость" и "заметность" проявления закона тяготения: ведь последний как раз свидетельствует, что чем меньше масса, тем меньше и сила тяготения. Так что незаметно тут именно собственно тяготение стола и стула, а вовсе не закономерность этого тяготения, то есть не соответствие между силой тяготения и массами тяготеющих тел.

          О "СИЛЕ" ЗАКОНА

          "Отсюда (не важно — откуда — А.Х.) ясно, что никакой закон не может действовать везде с постоянной силой. И, значит, надеяться открыть универсальный закон в истории (равно как и в других науках), который бы объяснял всё и всегда, — бессмысленно и наивно" (с. 49).

          Любопытна эта "сила действия закона". Будто закон — действующий фактор, а не описание соответствия. У закона и даже закономерности нет никакой силы. Это не его параметр. Закон тяготения, например, описывает некое соответствие величин. Сила же тут есть у собственно тяготения как явления, а не у той закономерности, согласно которой сия сила определяется величинами масс и расстояний, соответствует этим величинам. Лёня, кончай наконец путать силу действия конкретного фактора (и даже де-факто не силу, а значимость этого фактора в конкретной ситуации) — с закономерностью, то есть с тем соответствием между чем-то и чем-то, в рамках которого определяется величина указанной силы да и само качество некого действия — что оно тяготение, а не отталкивание. Ведь закон тяготения содержит в себе первым то утверждение, что все тела, обладающие массой, тяготеют друг к другу, и лишь вторым — то, какова величина этого тяготения, от чего она зависит.

          Что же касается "универсального закона", то тут ты, Лёня, тоже воюешь с тем врагом, которого сам же себе и нафантазировал. Универсальных в твоём смысле, то есть объясняющих всё и всегда, законов просто не бывает — равно как и законов, действующих с какой-то силой. Законы суть орудия объяснения реальности, но не универсальные, а односторонние, предназначенные каждый строго для своей операции. Законы не универсальны, а если и "универсальны", то совсем в ином смысле — в том, что, если речь идёт об общих законах, то они проявляются во всех единичных случаях абсолютно одинаково. Отчего тот же истмат и пытался провозглашаемые им общие законы обнаружить повсеместно.

          ЗАКОНЫ И ФАКТОРЫ

          "Поскольку в каждом конкретном случае мы видим неповторимое сочетание действий ряда законов, различных по силе и направлению, то каждый случай приходится исследовать комплексно, системно. Признание действия какого-то закона вовсе не говорит, что именно он будет играть ведущую роль" (с. 49).

          Во-первых, "неповторимое СОЧЕТАНИЕ действий ряда законов" — это не неповторимость самих "действующих" законов. Законы-то как раз везде одинаковы, вот только сочетаются между собой по-разному. Соответственно, изучение законов — это одно, а вот изучение конкретных явлений, в которых эти законы различно сочетаются, — другое. Однако изучение этого другого в его конкретике (как особого сочетания законов) опирается не на что иное, как на знание определённости того, что сочетается, то есть собственно законов.

          Однако, ты, во-вторых, путаешь законы (закономерности) с действующими факторами. Толкуя о силе, действиях и ведущей роли законов. У тебя законы суть и есть факторы со всеми их различиями. Твоё неповторимое сочетание есть не неповторимое СОЧЕТАНИЕ законов в духе: вот в этой ситуации работает закон тяготения и закон электромагнетизма, а вон в той — закон тяготения и закон передачи импульса. Ты на деле толкуешь о сочетании НЕПОВТОРИМЫХ ЗАКОНОВ, которые якобы в каждой конкретной ситуации предстают не одинаковыми, а именно различными — по силе и даже характеру (направлению) действия. Так, будто закон тяготения в одном случае притягивает, а в другом — отталкивает. Увы, тут приходится отметить, что это у тебя именно сам закон притягивает, а не тела — друг друга: ведь ты же подменил законы действующими факторами и толкуешь о законах так, как будто они — факторы (сами тяготеющие тела). Эти факторы, действительно, в каждой конкретной ситуации своеобразны (где-то массы больше, где-то меньше и т.д.), и сочетания этих факторов в каждой ситуации своеобразны. Но законы действия этих факторов всюду одни и те же. Они приложимы в любой ситуации, где только задействованы соответствующие данным законам факторы (объекты). При этом разные сочетания факторов в смысле их (факторов) качественной разницы (в данной ситуации задействованы массы, заряды и пр.) дают и разные сочетания законов, описывающих их действия. А разные сочетания факторов в смысле их (факторов) количественной разности — по силе (в данной ситуации задействованы массы весом 5 и 10 кг, а вон в той — 15 и 28 кг) — никакого сочетания законов не дают: во всех таких различных ситуациях (сочетаниях разных факторов) работает один и тот же закон тяготения.

          Фу, устал. Наверное, на этом надо прекратить. Там, дальше, у тебя много разных других тем, но все они так или иначе привязаны в своих трактовках к твоему пониманию (впрочем, на мой взгляд, правильнее выразиться — непониманию) того, что такое закономерности и каково их отношение к реальному историческому процессу и обществу (к объяснению данных феноменов). Так что не будем спешить в данные боковые траншеи, не вычерпав до дна указанный центральный окоп. Впрочем, Лёнь, я сильно сомневаюсь, что ты сможешь мне что-то путное возразить, одновременно понимая, что ты не в состоянии и согласиться с моей критикой (чисто по-человечески, ведь это плоды твоих двадцатилетних размышлений). Поэтому, если ты промолчишь, я тебя пойму.