Тема: О современном материализме
Автор: Ярослав Савин

          Уважаемый Александр Сергеевич, я решил прочесть Ваши работы "Есть ли бог?" и "К вопросу о диалектике". Как я понимаю, это фундамент Ваших взглядов вообще. Эти Ваши работы уже давно лежали у меня в столе, и вот я ими занялся. Прочитав, считаю своим долгом сделать отзыв по поводу их содержания. Начну со статьи "К вопросу о диалектике", поскольку считаю её наиболее нежелательной. Думаю, Вам это понятно.

          Начать, наверное, следует с того, что Вы совершенно не понимаете, о чём пишете. Конечно, формальная логика — это хорошо, но не стоит забывать о том, что она именно формальная. Во-первых, понятия ничего не отражают в гносеологическом плане, — они сами суть отражение объективной реальности. Во-вторых, существуют ещё и относительно устойчивые черты. Эта и вся остальная Ваша болтовня имеет название — метафизика (то есть антидиалектика).

          Для иллюстрации приведу цитату, извините, что столь большую, но у этого гения сложно что-либо изъять — всё гениально, всё верно, всё точно и кратко (чего не скажешь о Вас):

          "Разложение природы на её отдельные части, разделение различных процессов и предметов природы на определённые классы, исследование внутреннего строения органических тел по их многообразным анатомическим формам — всё это было основным условием тех исполинских успехов, которые были достигнуты в области познания природы за последние четыреста лет. Но тот же способ изучения оставил нам вместе с тем и привычку рассматривать вещи и процессы природы в их обособленности, вне их великой общей связи, и в силу этого — не в движении, а в неподвижном состоянии, не как существенно изменчивые, а как вечно неизменные, не живыми, а мёртвыми. Перенесённый Бэконом и Локком из естествознания в философию, этот способ понимания создал специфическую ограниченность последних столетий — метафизический способ мышления.

          Для метафизика вещи и их мысленные отражения, понятия, суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Он мыслит сплошными неопосредствованными противоположностями; речь его состоит из: "да-да, нет-нет; что сверх того, то от лукавого". Для него вещь или существует, или не существует, и точно так же вещь не может быть самой собой и в то же время иной. Положительное и отрицательное абсолютно исключают друг друга; причина и следствие друг по отношению к другу тоже находятся в застывшей противоположности. Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд вполне приемлемым потому, что он присущ так называемому здравому человеческому рассудку. Но здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырёх стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический способ понимания, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их бытиём — их возникновения и исчезновения, из-за их покоя забывает их движение, за деревьями не видит леса."(Ф.Энгельс," Анти-Дюринг", 1983, стр. 16-17). "Для диалектики же, для которой существенно то, что она берёт вещи и их умственные отражения в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, в их возникновении и исчезновении, — такие процессы, как вышеуказанные, напротив, лишь подтверждают её собственный метод исследования." (Там же, стр. 18).

          Ваша же "наука" почерпнута, безусловно, у заграничных учителей. Вот только не пойму, почему "операции с неопределёнными понятиями есть не мышление". А что это? Ах да, — "пустая спекуляция". Но это разве не мышление, а?

          Тут ещё вот что: для Вас мышление — это понятия. Ну ясно: понятие, суждение, умозаключение — одним словом, формальная логика. Конечно, не хочется Вас огорчать, но я открою большую для Вас тайну: человек мыслит не только понятиями. Вас, наверно, прошиб пот? А чем ещё? А всем тем, что уже отражено у него в ощущениях, и тем, что отражается в любой момент его жизни. То есть какие-то копии, например, зрительные образы, звуки, запахи, вкусы, воспоминания, осязательно почерпнутые и осязаемые теперь. Офигеть, да, Александр Сергеевич?

          Тут, ясно, Ваша формальная логика дала крен, но я дам Вам фору и опровергну всё же и так Ваше беспомощное словоблудие.

          Конечно, Гегель не псевдодиалектик, а диалектик, а также те, что действительно иже с ним, то есть те, на которых Вы намекаете: в первую очередь — Маркс, Энгельс, Ленин, их ученики и последователи, — понятно. Это представители диамата. Раз уж мы затронули этих великих мыслителей, то как-то хочется уточнить, что "Энгельс, Дицген и пр." (это, безусловно, Фейербах и Ленин) вовсе не намекали, а прямо писали, они были, право же, не столь стеснительными, как Вы, — похоже это был намёк только для Вас, чтобы Вы сделали "гениальное" открытие. А вот утверждали они разные вещи — наверно, Вам и это не известно? Например, Энгельс под материей понимал:

          "Великий основной вопрос всей, в особенности, новейшей философии есть вопрос об отношении мышления к бытию." (Ф.Энгельс, "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", 1981, стр. 16).

          Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, в конечном счёте, так или иначе признавали сотворение мира, составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма.

          "Ничего другого первоначально и не означают выражения: идеализм и материализм, и только в этом смысле они здесь и употребляются." (Там же, стр. 17).

          Ясно и понятно разъясняется смысл учений идеалистов и материалистов. Конечно, во-первых, на первый взгляд, речь здесь идёт о материализме, понятно, и объективном идеализме, а во-вторых, Энгельс не противопоставляет свои взгляды непосредственно субъективным идеалистам, но это не беда, — здесь это само собой подразумевается; в-третьих, Энгельс не даёт определение самой категории "материя". Что тоже не проблема, ибо у Энгельса дано определение материализму. Материализм — учение о материи. Это такое учение, которое считает природу, бытие первичными по отношению к мышлению и сознанию. Опять же, в-четвёртых, Энгельс вёл речь лишь о мышлении. Почему он так делал? Да потому, что у идеалистов бог — это изначально мысль (в частности, у Гегеля). Это, конечно, если быть последовательным идеалистом. У Гегеля есть хоть какая-то логика, точнее, вся его логика обратна, "наоборотна", — чего не скажешь, к примеру, про Шопенгауэра. Итак, у последовательных объективных идеалистов бог — это мысль. Это первично. А природа, бытие и её продукт — человеческое мышление, сознание — вторично. У материалистов же всё наоборот: природа-бытие-материя первична; сознание, мышление — вторично.

          Чем же мышление отличается от сознания? Да тем, что сознание — это ощущения и мышление, а не просто мышление.

          Вот тут-то, в-пятых, встаёт вопрос о том, чтобы противопоставлять взгляды следующим образом: у идеалистов мышление или сознание — первично, по отношению к богу — это одно и то же, он — абсолют, а природа вторична и её продукт — человеческое сознание, а у материалистов материя первична, а сознание, то есть уже естественно и только человека, то есть людей — вторично. Материя есть объективная реальность, данная человеку в его ощущениях, которая отражается в его ощущениях, его сознании. Вот так мы противопоставим свои взгляды всем идеалистам: и субъективным и объективным. Таким образом, в первую очередь — субъективным — специфика этого учения того требует. Но что же Энгельс? Образец применения его гения в критике субъективного идеализма дал В.И.Ленин, вот цитата, которая наилучшим образом вводит в суть обсуждаемого вопроса:

          "Но сейчас речь идёт у нас совсем не о той или иной формулировке материализма, а о противоположности материализма идеализму, о различии двух основных линий в философии. От вещей ли идти к ощущению и мысли? Или от мысли и ощущения к вещам? Первой, то есть материалистической линии держится Энгельс. Второй, то есть идеалистической линии держится Мах." (В.И.Ленин, "Материализм и эмпириокритицизм", Сочинения, издание четвёртое, т. 14, стр. 30).

          Что же у нас получилось? А то, что Энгельс всё учёл в своём определении материализма и идеализма. Ведь субъективный идеалист так или иначе, если он последователен, придёт к идее бога, то есть к тому, что его создал бог. Субъективно-идеалистический ответ на основной вопрос философии: мир — это комплекс моих ощущений, представлений, я — комплекс ощущений, но меня создал бог. Итак, субъективный идеалист мир лишь мыслит. Соответственно, существует лишь бытие меня, — говорит субъективный идеалист, и, конечно, бога. Это чистый солипсизм, но к этому, увы, приходишь, если являешься последовательным субъективным идеалистом. Конечно, это неприятно, потому и встречаются беспомощные в этой философии субъективного идеализма, скептицизма-агностицизма речи о существовании других людей — что у Бёркли, что у Юма, что у Фихте, что у тех же Маха и Авенариуса и, конечно, не только, далеко не только у них, — вообще у всех субъективных идеалистов. Вывод: мышление первично, бытие, то есть, бытие субъекта — вторично. Почему Энгельс специально не противопоставил свои взгляды субъективному идеализму? Да потому, что тогда, в то время, когда он писал "Людвига Фейербаха", то есть в 1886 г. и в 1888 г., последовательный субъективный идеализм не процветал, то, что содержало его элементы, Энгельс называл "нищенской эклектической похлёбкой". Вы, уж, извините, но всё это же можно применить и к Вашей философии.

          Факт налицо: не дав определение материи, но дав определение материализму и идеализму, Энгельс сделал это исчерпывающе. Ленин же развил его идеи и дал своё также гениальное и исчерпывающее определение материи, отмежевав им, как и Энгельс, материализм от мракобесия-поповщины-фидеизма. Вообще же определение материи как таковое Энгельс не дал ни в "Анти-Дюринге", ни в "Диалектике природы" — где он, однако, подчеркнул, что:

          "Материя как таковая, это — чистое создание мысли и абстракция. Мы отвлекаемся от качественных различий вещей, когда объединяем их, как телесно существующие, под понятием материи. Материя как таковая, в отличие от определённых, существующих материй, не является, таким образом, чем-то чувственно существующим." (Ф.Энгельс, "Диалектика природы", стр. 221).

          Или же ещё одно интересное место:

          "Когда мы говорим, что материя и движение не сотворены и не уничтожимы, то мы говорим, что мир существует как бесконечный прогресс..." (Там же, стр. 204).

          Из этого отрывка становится понятно, что для Энгельса материя и мир — одно и то же, то есть это — понятия, обозначающие объективную реальность.

          То, что Энгельс написал в "Людвиге Фейербахе", я уже изложил. Остаётся добавить, что по поводу агностицизма Юма и Канта он в своём замечательном сочинении высказался несколько ниже. Совершенно ясно, что Энгельс имеет в виду: материализм — это учение, которое считает, что бытие, природа первичны по отношению к мышлению, а следовательно, к сознанию. А это означает, что материя первична по отношению к сознанию. В принципе это то же, что и у Ленина, разве что Ленин это уточнил. Значит, по Энгельсу, материя — это абстракция для обозначения бытия, природы, окружающего нас мира, который является первичным по отношению к нашему мышлению. Что касается Фейербаха, то он понятия "материя", "материализм" никак не определял, если говорить конкретно об этих категориях. Но зато у Фейербаха есть определение природы:

          "...я понимаю под природой совокупность всех чувственных сил, вещей и существ, которые человек отличает от себя как нечеловеческое;"... (Л.Фейербах, "Лекции о сущности религии", Избранные философские произведения, т. 2, M., 1955 г., стр. 590). "Или, беря слово практически, природа есть всё то, что для человека... представляется непосредственно, чувственно, как основа и предмет его жизни. Природа есть свет, электричество, магнетизм, воздух, вода, огонь, земля, животное, растение, человек, поскольку он является существом, непроизвольно и бессознательно действующим." "Я апеллирую этим словом к чувствам." "...природа, говорю я, есть всё, что ты видишь и что не является делом человеческих рук и мыслей. Или, если вникнуть в анатомию природы, природа есть существо или совокупность существ и вещей, чьи проявления, обнаружения или действия, в которых проявляется и существует их бытие, имеют своё основание не в мыслях или намерениях и решениях воли, но в астрономических или космических, механических, химических, физических, физиологических или органических силах или причинах." (Там же, стр. 591).

          В другом месте Фейербах написал: "И духовная деятельность — телесна", чем подкрепил свою позицию по данному вопросу.

          Для Фейербаха природа — это всё, включая человека, о боге здесь нет и речи. Следовательно, Фейербах — материалист (не распространяясь уж о том, что он считает, что природу бог не создавал по той простой причине, что его объективно нет, поскольку бог — это только мысль в человеческой голове, не более).

          Чуть ниже у него: "природа телесна, материальна, чувственна" — ясно: для Фейербаха природа — это и есть материя.

          Не давая определения материи и описывая природу как всё, то есть не противопоставляя её сознанию человека, Фейербах утверждал, что сознание — это часть природы. Из всего изложенного Фейербахом явно вытекает, что природа есть не что иное, как материя. То есть получается, что материей по Фейербаху будет всё. А отсюда следует, что Фейербах сознание человека включал в материю. Получается, что Фейербах всё же дал маху в этом вопросе, при всей его замечательной критике идеализма, причём как объективного так и субъективного, а также его гениальной и всесторонней критике религии, в частности христианства, которое он особенно не обошёл своим критическим вниманием.

          Поехали дальше. Дицген:

          "Но и не чувственное представление чувственно, материально, то есть действительно... Дух не больше отличается от стола, света, от звука, чем эти вещи отличаются друг от друга." (И.Дицген, "Сущность головной работы", приведено у Ленина в "Материализме и эмпириокритицизме", стр. 231).

          "Дух не призрак и не дыхание божье. Идеалисты и материалисты сходятся в том, что он принадлежит к категории "земных вещей""... (И.Дицген, "Религия социал-демократии", В.И.Ленин, ПСС, т. 29, 1977, стр. 379).

          "Понятие материи надо расширить, сюда относятся все явления действительности, следовательно, и наша способность познавать, объяснять." ("Экскурсии", там же, стр. 409).

          "Социалистический материализм понимает под "материей" не только весомое и осязаемое, но и всё реальное бытие — всё, что содержится в универсуме, а ведь в нём содержится всё, ибо всё и универсум — это только два названия одной и той же вещи..." (Там же, стр. 435).

          "Мы, новейшие материалисты, не придерживаемся того ограниченного мнения, что весомая и осязаемая материя есть материя par excellense; мы стоим на той точке зрения, что и запах цветов, и звуки, и всякие запахи — тоже материя." (Там же, стр. 435-436).

          "И мысли, их источник и их природа точно такая же реальная материя..." (Там же, стр. 436).

          "Так как мы, социалистические материалисты, имеем одно понятие, связывающее воедино материю и дух." (Там же, стр. 436).

          Из приведённого видно, что Дицген даже настаивает, что материя — это всё, и что в понятие материи надо включить даже сознание, то есть ощущения и мышление. Он так и писал: то мышление, то ощущение, то дух, — одним словом, — сознание. Он, в общем-то, противопоставлял материю духу, но дух у него есть часть материи — это окончательно, то есть данной проблемы Дицген не понимал.

          Вы уж извините, Александр Сергеевич, что цитаты я привожу по Ленину — может быть, Вам это покажется странным, но у меня, увы, нет издания сочинений Дицгена, то есть "Избранных философских сочинений" 1941 года. Причём не только у меня, — этой книги нет ни в одной библиотеке моей Астрахани. Я уж так предполагаю, что раньше эта книга наверняка имелась в библиотеках, но поповщина уверенно вытравливает таким способом научный корень — вероятно, книга, и, скорее всего, не одна, была уничтожена как негодная, — всё же "стара" стала — 1941 года — "ветха". То же делается сейчас и с сочинениями вождей мирового пролетариата. Ну а поповщины у нас хватает и в библиотеках, и особенно в книжных магазинах, и на развалах. Я уже такую коллекцию собрал! Уж точно знаю, что в этом мне уступают все местные библиотеки. Кого у меня только нет: и Шопенгауэр, и Кант, и Юм, и Фихте, и Ницше — этот в России и в мире — особенно любимчик — всех своих "собратьев по перу" перещеголял по тиражам. Так что этот чудак представлен у меня целиком. А также Фрейд, Юнг и т.д. и т.п. Я, конечно, не хвастаюсь, это было бы смешно, но просто извещаю Вас, может Вы об этом не знаете, то есть о том, что этого добра везде хватает. Вот только Ваш Гуссерль в наши края не попадал — ждём-с — ещё порция гнилой поповской жвачки. Кстати, Александр Сергеевич, не подскажете, какие Ваши сочинения были изданы, то есть были напечатаны, например, в книжном виде? И можно ли их найти в моём городе, то есть Астрахани? Или вообще — как найти? А то как-то не с руки электронный вариант Ваших сочинений переводить в бумажный. Читать с дисплея — безумие, сами понимаете. Так что, пожалуйста, проинформируйте меня по данному вопросу, а то я узнал, что Ваша "Теория общества" вышла в книжном варианте в трёх томах. Может, ещё что-то выходило или выйдет?

          А о том, что понимал под материей Ленин, Вы уж точно знаете, но видимо совсем не понимаете, если сваливаете в одну кучу.

          И если ещё Дицгена можно объединить с Фейербахом, а Ленина с Энгельсом, то соединить всех их вместе по этому вопросу нельзя точно.

          Вот ещё встретил обидные слова насчёт движения и изменения. "Действие, в состав которого элементом и условием входит движение". Даже страшно спросить, а что такое, тогда действие (и может быть, чьё оно, не бога ли, — всё же причина), какие ещё элементы входят в него, не один же, тогда это одно и то же и собственно, не изменение ли движение? Вы не любите синонимов в науке, поясняю: так уж повелось, что неотъемлемым атрибутом материи было движение, как впрочем и атрибутом мышления, сознания — но это Вы отвергаете, правда мы теперь уже выяснили, что Вы ошиблись.

          "Движение есть способ существования материи. Нигде и никогда не бывало и не может быть материи без движения." "Материя без движения так же немыслима, как и движение без материи. Движение поэтому так же несотворимо и неразрушимо, как и сама материя..." "Следовательно, движение не может быть создано, оно может быть только перенесено." (Там же, стр. 55). "Итак, несотворимость и неразрушимость материи и её простых элементов, поскольку она состоит из них, а равно несотворимость и неразрушимость движения..." (Там же, стр. 61).

          Тут же поясню, что здесь речь идёт именно о материальном движении. А помимо этого ещё существует движение представлений восприятии и т.д.

          "Движение, рассматриваемое в самом общем смысле слова, то есть понимаемое как способ существования материи, как внутренне присущий материи атрибут, обнимает собой все происходящие во Вселенной изменения и процессы, начиная от простого перемещения и кончая мышлением." (Ф.Энгельс, "Диалектика природы", 1987, стр. 50).

          Суть Вашей статьи: у бытия свои законы, у мышления — законы формальной логики. Никакой связи закономерностей мышления и бытия. Бытие изменяется, движется, развивается; мышление же — статично. Но начать разбирать эту гниль следует с того, что у Вас мышление — это часть материи, ведь материя у Вас — вообще всё, то есть мышление включается в материю; чтоб уточнить, у Вас есть ещё одно объяснение: мы можем назвать материей хоть человека, но понятно, у Вас мышление — часть материи, то есть, по-Вашему, Ваше и всех остальных людей; ясно. Итак, материя движется, а мышление — нет, — ничего не понятно. И, самое главное, — нет ни одного довода за это. Да их и не может быть, ибо при всём желании ничего толкового, а тем более с Вашими-то претензиями, не получится. Ну, конечно, надо же дать под зад старому пердуну Гегелю и гуанюкам иже с ним. Получайте, засранцы — я Вам сейчас покажу — не выйдет: Вы сначала поучитесь хоть чему-нибудь у иже с ним.

          У Вас есть заявка — Вы материалист. Что значит быть материалистом? Это значит уметь не только провести последовательно свою линию в философии, то есть в гносеологии; по-Вашему: в первых двух Ваших реальностях; а также в третьей и четвёртой; правда, Вы считаете, что философия — это онтология, ну прилепим и её — у Вас же всё связано — Вы об этом везде толкуете. Помимо материализма существуют ещё и такие учения, как объективный и субъективный идеализм. Объективный идеализм отпадает, — это мы с Вами обсуждали, но субъективный? Объективный идеализм — об этом речь в "Есть ли бог?". Но там Вы обошли стороной субъективный идеализм-солипсизм-"гомосенсуализм". Слово-то Вы употребили, а вот смысла, похоже, не понимаете. Кстати, в письме Вы ошиблись, написав, что я объявил Вас "чуть ли не гомосенсуалистом". Во-первых, я это не объявлял, а во-вторых, из позиции агностицизма-скептицизма, скажем, Юма, прямо вытекает "гомосенсуализм" — в этом Ваша ошибка — слова "чуть ли не" — лишние. Также неверно Вы употребляете термин "субъективный агностицизм". Им будет субъективный идеализм, например, бёрклианство или скептицизм-агностицизм Юма. Если с Юмом, Вам теперь, надеюсь, понятно, то с Бёркли — поясню. Отсутствие объективной реальности уже исключает познание мира: я — комбинации ощущений — это само сознание субъекта. Понятно, гносеологически "субъективный" значит наличие лишь субъекта и отсутствие объекта. Объект лишь мыслим. Вы же подсовываете под это понятие объективный идеализм. Но что ж, придётся Вам объяснить, что это опять — "сваливание в одну кучу".

          Вот что написал по этому поводу В.И.Ленин:

          "Что и мысль и материя "действительны", то есть существуют, это верно. Но назвать мысль материальной — значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом." (В.И.Ленин, "Материализм и эмпириокритицизм", Сочинения, издание четвёртое, т. 14, 1953, стр. 231).

          "Что в понятие материи надо включить и мысли, как повторяет Дицген в "Экскурсиях" (с. 214 цит. кн.), это путаница, ибо при таком включении теряет смысл гносеологическое противопоставление материи духу, материализма идеализму, на каковом противопоставлении Дицген сам настаивает. Что это противопоставление не должно быть "чрезмерным", преувеличенным, метафизическим, это бесспорно (и в подчеркивании этого состоит большая заслуга диалектического материалиста Дицгена). Пределы абсолютной необходимости и абсолютной истинности этого относительного противопоставления суть именно те пределы, которые определяют направление гносеологических исследований. За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой." (Там же, стр. 233).

          Вы, однако, признаёте его определение материи:

          "Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них." (Там же, стр. 117).

          Правда, Вы признаёте это со смехотворной детской поправкой: "может быть дано завтра", — конечно, не стоит разбирать подобный бред, лучше посмотрим, чем Вам грозит определить материю как "всё": исходя из того, что Вы утверждаете, что Ваше учение материализм — Вы теряете предмет исследования, теряете противопоставление материализма и идеализма, ибо идеализм идёт по принципу: от субъекта к анализу ощущений, правда этот "анализ" оканчивается порой тем, что существует и признаются как существующие только ощущения, но и, конечно, бог. Это Вы по незнанию обошли в работе "Есть ли бог?". Раскритиковали объективных агностиков и удовлетворились. К примеру учение Юма. Юм — скептик, следовательно агностик. Он также субъективный идеалист, но это вытекает из его скептицизма.

          У Вас же речь шла об античном скептицизме, а это — разные вещи. Бёркли — субъективный идеалист, но он также и агностик. Это-то Вы хоть понимаете? В целом же работа хороша из-за популярности, если отсечь концовку — которая явно ошибочна. Есть даже две замечательные фразы — афоризмы. Александр Сергеевич, Ваше главное противоречие заключается вот в чём: Ваша основная гносеологическая посылка такова: материя — вообще всё, есть общее понятие всего, а дальше Вы пишете "мышление статично", ещё ниже: "Если природные законы мышления как-то и развиваются (ведь само мышление есть всё-таки продукт развития), то это идёт крайне медленно и незаметно"; вот насчет "незаметно" для Вас — это, пожалуй, верно: видимо, Вы и впрямь этого не замечаете, но что поделать?

          Пройдёмся по Вашим реальностям: первые три — это мышление; четвёртая — мир-бытие.

          Александр Сергеевич, зачем абстрагировано делить мышление на три пласта: мышление, а точнее сознание, включает отражение законов мира в ощущениях человека. Например, отражение законов мира и законы бытия якобы в статике — это одно и то же. Это же связано с мышлением, поскольку мышление оперирует этими отражениями. Зря старались. Ничего не придумали: как было противопоставление бытия сознанию, если считать бытие объективным.

          И, наконец, совершенно ошибочная фраза: нечто бесконечно с точки делимости вглубь. Вы что, всерьёз так считаете, Александр Сергеевич? Ребячество, Александр Сергеевич!

          Ложное потому противоречиво, что в наличие имеется истинное. А противоположности объективны, равно как и отражение объективного в субъективном.

          А вот ниже — ещё образчик непонимания Вами диалектики. Не стоило о ней вообще рассуждать, когда выше Вы уже написали, что мышление статично, что диалектика неприменима к бытию (опять у Вас агностицизм), но это Вы не доказываете, зачем трепаться? Сразу замечу, что Ваши наивные позиции бесполезны.

          Под конец Вы совсем опозорились, излагая сущие нелепости: развитие мира вообще, — это как, Вы что, мыслью охватываете бесконечность? Ну конечно, Ваша дедукция никак не связана с индукцией. Индукция же не может охватить бесконечное, а дедукция может — точнее, Ваша горячечная фантазия.

          Гипотетичность для Вас всеобщей связи (то есть всеобщей связи в материи и в сознании). Что продолжать... Ещё замечу, что не стоит случайность впихивать в необходимость. Раз необходимо, значит уже не случайно. Случайности как таковой вообще не существует. Опять "сваливаете в одну кучу". Смешение понятий, Александр Сергеевич.

          Но что это представляет рядом с тем бредом, который Вами изложен помимо этого:

          "Мир изменчив, мышление же совершенно не изменчиво, а статично, однозначно, односторонне".

          И как же Вы при этом ещё мыслите, Александр Сергеевич? Формальная логика хороша на бумаге, Вы мыслите не совсем так, так можно разве что оформлять свои мысли. Да поймите же Вы это и то, что мышление человека диалектично, а равным образом диалектична и материя!

          А теперь по поводу работы "Есть ли бог?" Её положительную сторону я уже отметил, пришло время отрицательной. Начну с того, что Вы не совсем понимаете идеализм. Посмотрим, что Вы написали про бога:

          "Определённость — это свойство ограниченного." С чего Вы взяли? А материя? Что её ограничивает? Ведь объективный идеалист (а Вы лишь с ними спорите, правда, конечно, спорь Вы с субъективными — спор был бы совсем иной) считает, что бог — это абсолют, то есть всё. Если это формулировать правильно гносеологически, то это будет звучать несколько иначе: бог — это абсолют, всё, что вне него, то есть объективного идеалиста, субъекта, а сам он (субъект или сознание, то есть мышление и ощущения) — продукт бога. Правда, такая формулировка им недоступна, они до неё ещё не доросли, а теперь, пожалуй, и не дорастут. Ограниченным он (бог) становится лишь тогда, когда он как таковой может предполагаться — например, Христос. Насчёт причины и следствия Вы довольно шершаво объясняете. Несведущий человек, взяв за базис Ваши рассуждения, придёт к метафизике, но я подозреваю, что Вы и сами придерживаетесь этого метода.

          Хреновенько Вы рассуждаете и о том, что идеалисты, дескать, бога выводят из природы. Ваш контраргумент — правила доказательства. Может быть, это какие-то Ваши правила, хотя "постичь" идеальную природу бытия может показаться "возможным". Дело в том, что у идеалистов природа-бытие — это тоже бог. Точнее, часть бога. Ведь они считают саму природу конечной.

          Нижеследующее Ваше рассуждение отпадает.

          Насчет Вашей "статики" мысли я уже разъяснил выше, надеюсь Вы сие усвоили. Изменчивость-движение-развитие, — что же, всё это присутствует в сознании, в мышлении, но, повторяю — это же не материя, следовательно, и развитие понятия нематериальное. Это, конечно, не потому, что мы мир объявили материей, а потому, что столь очевидное движение понятия соответствует, именно как отражение, движению объективной реальности вне субъекта, в частности это — физиологические процессы в теле и мозге человека, вот так. По поводу "статики" остаётся добавить, что это понятие как раз из того ряда, что и бог, чёрт, леший, домовой, русалка, то есть это то, чего не существует ни объективно, ни субъективно, это просто слово, которое подразумевает несуществующее, то есть отсутствие движения как материального, так и движения ощущений и мышления. Но это Вы не понимаете, так что помои, вылитые по этому поводу на Гегеля, Ленина, а следовательно, на Маркса и Энгельса и, соответственно, на некоторых прочих, считающих так же, как и они, напрасны.

          Дальнейшие Ваши рассуждения попахивают гнильцой. Поймите такую штуку, что понятие в абсолютном смысле у Гегеля — это бог. Поэтому не стоит схоластично, софистически, спекулятивно "разделываться" с Гегелем. Полно, того, что нечего доказывать в вопросе о боге — вполне достаточно. Более того, — это в принципе всё, что можно выплюнуть в объективный идеализм; религия, конечно, ещё более беспомощна и никчёмна.

          Александр Сергеевич, Вы не схватываете ту мысль, что Гегель, рассуждая об "отсутствии определений до всякой определённости", подразумевает бога. А его бесконечности охватить и впрямь враз мыслью невозможно.

          Ещё ниже у Вас "вторая сущность бога" — это Ваши домыслы.

          Вот то, что Гегель мог объявить бога небытием — это верно, то есть так, как это делаете Вы, но только это — немного с других позиций, не с тех, о которых Вы в этом месте работы пишете. Бытие и небытие — что же это значит? А это значит, что что-то сейчас — бытие, а далее уже — небытие, и наоборот — то, чего сейчас нет, — небытие, а то, что сейчас сформировалось как нечто — то бытие. Конечно, здесь речь идёт о переходе количества в качество. Что-то качественно — бытие, а далее — небытие. И наоборот, — и переход количества в качество.

          Так что то, что у Вас — это сплошные спекуляции, Александр Сергеевич. Схоласт Вы хороший. Загнили в своём дешёвом формализме. У Вас — созерцательный материализм, с примесью идеализма, вообще же Вы ни черта не усвоили ни диамата, ни истмата, а ещё берётесь судить о них.

          Также хочу поведать Вам такую штуку: философствуете Вы с позиций созерцательности, то есть чистой спекуляции.

          Приведу пару цитат, чтобы Вы поняли, как надо сводить счёты с хламом вроде Бёркли, Юма, Канта и т.д. и т.п.

          "Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, то есть действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос." (К.Маркс, "Тезисы о Фейербахе", "Людвиг Фейербах", стр. 56).

          "Самое же решительное опровержение этих, как и всех прочих, философских вывертов заключается в практике, именно в эксперименте и в промышленности." (Там же, стр. 18).

          По-моему, тут и без комментариев всё понятно.

          Ещё отмечу один из Ваших ляпов, о котором я не упомянул в последнем сообщении. Рассуждая о Дицгене, Вы заявили, что у Дицгена нет "никакого изложения хотя бы каких-то основ диамата, как мы его знаем сегодня". Ну, я так понимаю, Вы считаете, что диамат на сегодня мёртв по большему счёту — впрочем, я тоже так считаю. А вот насчёт того, как Вы его знаете сегодня, я могу заметить вот что: вероятно, это "сегодня" немного ведь не то, что было у Маркса, Энгельса, Ленина? Ну, труды по философии нам оставили по большему счёту лишь Энгельс и Ленин. Вероятно, Ваше представление о диамате сложилось именно в стенах "каких-то учебных заведений или из соответствующей литературы". Я уже уверен, что литература была явно несоответствующей. Хм-м, мне ясен ход Вашей мысли, то есть удочка, закинутая насчёт "Материализма и эмпириокритицизма". То, что Вы недостаточно знакомы с этими мыслителями — для меня уже не секрет. Похоже, Вы их вообще не читали, я имею в виду — полностью: все выдержки, цитаты, пересказ — искажение, а результат — Ваше недопонимание-непонимание.

          Всё же интерес у меня к Вашим исканиям вполне понятен. Вы хоть как-то, хоть в чём-то ковыряетесь, хоть чем-то занимаетесь. Правда, — как Вы написали про Дицгена, — "местами довольно неуклюже", но что ж, хорошо хоть местами. Хотя если учесть Ваши глобальные ошибки, но если про них забыть, если не прикрывать глаза на Ваш полный пас перед западной поповщиной и принятие её, но если их прикрыть. Что хорошо, так это то, что Вы хоть бога ругаете, как Вы сами изволили выразиться.

          Итак, мы выяснили, что Ваша онтология помимо того, что она будет созерцательной, ещё будет иметь умозрительный характер и в итоге ничего из себя не представлять кроме бестолковых абстракций (в Вашем случае).

          В общем-то, напрашивается вывод и о Ваших остальных исканиях: будь то исследования общества или естественных наук, в частности — физики. Сплошная созерцательность.

          Ну, а напоследок замечу: уж не знаю, изменилось ли Ваше "мнение" обо мне, хотя для меня это, в общем-то, и не важно, но считаю нужным отметить, что я всё же учёный и порой несколько обидно звучат Ваши разъяснения банальностей по поводу некоторых вопросов для меня в письмах, — мне это не требуется, я это уже давно знаю и понимаю, так что их можно опускать. Вот с Вами я, пожалуй, тоже готов обсуждать те или иные действительные проблемы, а может быть, даже и, по возможности, все наиболее важные. И мне тоже не хочется доказывать Вам, что я тоже не верблюд.

          Всего.

          8-22 мая 2001 г.

Тема: О современном материализме
Автор: А.Хоцей

          Здравствуйте, уважаемый Ярослав. Рад, что Вы познакомились с моими текстами о боге и о диалектике, хотя Вы и напрасно преувеличиваете значение этих текстов в качестве "фундамента моих взглядов вообще".

          Разумеется, кое-какие мои взгляды в них отражены, но далеко не все и притом отнюдь не самые важные. Размышления по проблеме бога исходно задумывались как вступительная глава к тексту о сущности и содержании философии вообще (о чём, кстати, сообщается и в самом "Есть ли бог?"). Просто эта глава как-то сама собой постепенно разрослась в нечто отдельное (тем более отдельное ещё и в связи с тем, что последующие главы в основном остались в черновиках да замыслах). Рассуждения же о диалектике вообще представляют собой лишь частные заметки для себя, то есть своего рода черновое подведение итогов размышлений на тему (а когда пишешь для себя, то, естественно, уделяешь мало внимания тем вопросам, которые тебе ясны, но могут вызвать затруднения у посторонних). Помимо всего прочего, и то и другое написано мною, во-первых, десять лет назад, во-вторых, наспех (за месяц и за два дня), а в-третьих, и на сайте, и в печати появилось вовсе не по моей воле и даже не в моей редакции (я смотрю на это сквозь пальцы лишь потому, что думаю, что и в предложенном далёком от совершенства виде данные тексты могут быть полезны тем, кто захочет извлечь из них пользу; хотя, конечно, отнюдь не все из нас читают чужие книги с такой целью).

          По всем этим причинам в обоих текстах встречается немало мест, которые я сегодня изложил бы иначе — как стилистически, так и содержательно, не распространяясь уже о прямых исправлениях явных фактологических ошибок (например, слово "диалектика" буквально означает не "двойное говорение", а "через речь", "посредством языка"). То есть я вполне согласен с тем, что многое в указанных работах заслуживает критики.

          Однако то, за что покритиковал бы себя я сам — это, к сожалению, вовсе не то, за что критикуете меня Вы. По этой причине я никак и не могу согласиться с большинством Ваших аргументов. В то же время мне трудно с Вами спорить — чисто технически. По своему обыкновению Вы походя затрагиваете такое количество сложных проблем, что их подробный разбор требует большого труда и уймы времени. К тому же и выражаете Вы свои мысли по-прежнему весьма небрежно, так что иные из Ваших реплик не знаешь, как и толковать. Поэтому я оставлю без комментариев все такие тёмные места, цитаты из классиков, отдельные надоевшие темы, ну и вообще многое из того, что в Вашем письме к собственно философии не относится.

          В то же время по поводу последнего (не относящегося к философии) стоит всё же сделать несколько предваряющих замечаний. Во-первых, я рекомендую Вам всё-таки отличать критику от ругани и по мере сил воздерживаться от последней, даже если священный гнев переполняет Вас до самого края. Попробуйте представить, что оппонент — это не враг, а столь же заинтересованно ищущий истину человек. Впрочем, если Вам для творческого полёта мысли просто необходим образ врага и моя скромная персона в данном плане Вас как-то по-особенному возбуждает, то тут уж я, конечно, ничего не могу поделать — пользуйтесь. Но — без моего участия.

          Само же по себе ругаться в научном споре бессмысленно: этим Вы только отвращаете людей от общения с Вами. Разумеется, нетрудно догадаться, откуда тут растут уши: нет сомнения, что подобный стиль полемики привит Вам чтением сочинений Ленина, манеру которого Вы по ошибке принимаете за норму. Однако это является нормой в политике, а не в науке. Беспардонные политиканы, охмуряющие тёмную некультурную массу, конечно, могут позволить себе поливать грязью соперников: в указанных обстоятельствах сие есть весьма эффективный метод борьбы за власть. Но наукой, во-первых, занимаются, как известно, всё-таки слегка образованные люди, которых на словечки "болтовня", "словоблудие" и т.п. запросто не купишь. Целью научной деятельности, во-вторых, является приобретение знаний, достижение истины, а не уничтожение оппонентов, не смешение их с грязью.

          В науке вообще требуется оставлять в стороне все эмоции и оперировать исключительно аргументами. Оно, наконец, желательно и с точки зрения простой экономии слов. Вы, например, написали довольно обширный текст, но по меньшей мере процентов тридцать его представляет собою мало кому интересные, мягко выражаясь, всплески Вашего негодования (например, единственная польза, которую лично я извлекаю из такого рода чтения, — это всё крепнущая убеждённость в том, что надо, надо бы и мне порешительнее избавляться от порой прорывающихся и в моих писаниях хамских ноток).

          Во-вторых, нелишне было бы, если бы Вы уловили также и разницу между аргументами и констатациями взглядов. То, что Вы считаете так, а я — эдак, нисколько не свидетельствует о правоте ни того, ни другого.

          Поэтому я не знаю, что отвечать Вам (и надо ли отвечать) на такую "критику", которая сводится лишь к указанию на то, что Ваши убеждения расходятся с моими — без какой-либо реальной их защиты. Увы, меня просто так не убеждают ни Ваше личное мнение, ни мнения каких-либо других авторитетов, которых Вы привлекаете на подмогу. Конечно, каждый вправе иметь и выражать своё мнение, но в споре надо приводить аргументы. То, что Вам кажется само собой очевидным просто потому, что Вы так воспитаны, не обязательно является очевидным для всех других — или воспитанных иначе, или вообще более критически настроенных в отношении всех внушаемых им утверждений. Кстати, могу отметить, что как раз тогда, когда человек имеет какие-то убеждения, но не в состоянии рационально защитить их, единственное, что ему остаётся в качестве средства самозащиты — это браниться почём зря. Так что по степени ругательности текста можно судить о его доказательности: тут неизбежна обратно пропорциональная зависимость.

          В-третьих, вынужден Вам заметить, что Вы напрасно прибегаете в Ваших репликах к цензорскому тону: у Вас нет на это полномочий. Я имею в виду такое определение моей статьи о диалектике, как "нежелательная". Если бы Вы охарактеризовали её, допустим, как "ошибочная", да ещё и доказали это, то я не имел бы никаких претензий. Но нельзя отзываться о творчестве оппонента в стиле: "Кто позволил?" Согласитесь, такие речи характерны, скорее, для чиновников, но никак не для учёных. Не стоит дискредитировать себя.

          В-четвёртых, в предыдущих своих письмах я как-то старался уклониться от того, чтобы убеждать Вас в своей политграмотности. Мне это и сейчас кажется не совсем приличным и даже просто глупым. Но, видимо, такое моё умолчание Вас раззадоривает. Вы что-то уж слишком увлеклись (из письма в письмо) обвинениями меня в невежестве. Нет, я, конечно, не отрицаю того, что я весьма невежественен. Но Вы приписываете мне какую-то совсем уж сверхъестественную неосведомлённость (а я вовсе не господь бог). Неужели Вы всерьёз полагаете, что в нашей стране можно вот так запросто встретить человека (из числа представителей старшего поколения), незнакомого с работами Ленина, Энгельса и Маркса? Меня, конечно, радует, что Вы так обо мне подумали (льстец Вы этакий!), но, увы, вынужден Вас разочаровать. "Материализм и эмпириокритицизм" и "Анти-Дюринг" с "Диалектикой природы" (не распространяясь уже о "Капитале") я, разумеется, читал и даже не по одному разу (правда, преимущественно, в 70-х — 80-х годах). Однако при всём моём уважении к данным авторам и их сочинениям, я, тем не менее, отнюдь не считаю ни первых — непогрешимыми гениями, ни вторые — собраниями абсолютных истин. Уточняю: Маркс и Энгельс, на мой взгляд, само собой, гении (о Ленине как учёном, а не просто политике, я этого утверждать не могу), но отнюдь не непогрешимые. Есть, есть к чему придраться не только у невежды Хоцея.

          В-пятых, извините, уважаемый Ярослав, если где-то в своих посланиях я берусь разъяснять Вам прописные, на Ваш взгляд, истины. Не знаю, о чём конкретно идёт речь и насколько то, что Вы считаете банальным, действительно бесспорно. Однако боюсь, что мне и впредь придётся злоупотреблять Вашим терпением по данной части. Увы, Вы сами вынуждаете меня к этому своими текстами.

          Обращусь теперь к последнему из них.

          1. Я не понимаю упрёка, выраженного в Вашей фразе: "формальная логика это хорошо, но она формальная"? Уж не имеете ли Вы в виду, что помимо того есть ещё и какая-то "неформальная", то бишь "содержательная" логика? Не считаете ли, что в данном случае определение "формальная" противостоит по смыслу именно содержательности? Если это так, то это не так (выражаясь "диалектически"). Логика есть просто логика (выражаясь формально-логически, то есть в соответствии с законом тождества). То бишь это — наука, описывающая правила мышления, а также законы основных соотношений как явлений Мира, так и обозначающих их понятий (соотношений типа: общее-частное, причина-следствие, часть-целое и др.). В этом и заключается содержание логики. Определение же "формальная" тут означает, с одной стороны, лишь то, что эта наука формализована, сведена в некоторый систематический свод законов — как это и подобает всякой науке.

          Формализация логики сегодня, как известно, вообще доведена уже до замены слов и суждений символами, значками — в математической логике. И это вовсе не делает её формальной в каком-то антисодержательном смысле, — равно как и математику, физику, химию и все прочие науки, оперирующие формулами (сжатой, конденсированной речью).

          С другой стороны, указанное определение является просто традиционным, то бишь неточным, но устоявшимся названием некоего особого раздела, костяка логики, доставшегося нам ещё от Аристотеля, в отличие от других её разделов или способов выражения, появившихся позднее, — от той же символической логики, от модальной логики и пр. В этом нет ничего необычного. Ведь и термин "философия" вовсе не отражает сущности именуемой им науки. При чём тут, в самом деле, "любовь к мудрости"?

          Впрочем, возможно, что пренебрежение к формальной логике Вы выражаете совсем по другой причине, а именно на том основании, что эта логика, дескать, есть уже пройденный этап и должна уступить дорогу более совершенной, так называемой "диалектической" логике. Эта легенда мне известна, и одно время я усиленно пытался вникнуть в её содержание и суть. Не удалось.

          Возможно, что я тупой. Но мне как-то приятнее думать, что моё непонимание данной "диалектической" логики связано не только с моими посредственными способностями, но и с отсутствием вразумительного содержания у указанной "дисциплины". Во всяком случае, в своих конкретных изысканиях (при исследовании, например, общества) я убедился, что в Мире имеется феномен изменения и, в том числе, развития, но как закономерности последнего, так и соответствующие реальные процессы возможно и необходимо познавать, используя вовсе не какую-то особенную "сверхлогику", а вполне обычную, понятную людям, нормальную формальную.

          2. Относительно того, что "понятия ничего не отражают в гносеологическом плане", а сами суть "отражения объективной реальности".

          Попытаюсь ещё раз объяснить Вам, что тут к чему, раз не удалось сделать это в тексте "К вопросу о диалектике".

          Итак, "понятия суть отражения реальности". Это само собой разумеется. Но только тут только желательно сделать некоторые уточнения. Термин "понятие" многозначен. Из главных его значений выделю два.

          1) Понятие — это некоторое представление об объекте, существующее в нашем мозгу. Мы имеем понятие о данном объекте тогда, когда знаем, что он собой представляет, что ему свойственно, чем он отличается от других объектов. То есть речь идёт об определённости данного объекта для нас, о значении, содержании того слова, которым он называется.

          2) Понятием также именуется и само указанное слово, термин. Например, есть слово "философия". Оно есть именно как особое слово, определённый набор букв, звуков. И у этого слова есть ещё и значение, которое ему придаётся (причём нередко одними — одно, другими — другое), то есть к которому оно прилагается, — то, что, собственно, называется данным словом, что с ним связывается из числа имеющихся в нашем мозгу представлений, содержаний (конкретно — физиологических возбуждений).

          Так вот естественно, что указанные значения-представления-знания образуются из материала, поставляемого ощущениями, путём некоторой его переработки. Тем самым эти значения-понятия являются отражениями реальности. А вот собственно термины, имена, конечно, не отражают реальности, а служат лишь символическими обозначениями выделяемых нами в этой реальности объектов.

          Значения понятий (представления об объектах) жёстко зависят от реальности, отражают её, а не выдумываются нами произвольно. Собственно же имена (определённые наборы звуков или письменных знаков) могут быть какими угодно: это дело произвольного выбора и "договорённости" между людьми (разумеется, для большинства слов языка такая договорённость достигнута естественным путём, но в современном языке и, в особенности, в науке, иные термины вводятся и по общему согласию). Например, русские как порядочные люди "договорились" называть яблоко (то бишь некий шарообразный и вкусный объект) "яблоком", а странные англичане — каким-то "эпплом". Короче, понятия как значения при отражении одной и той же реальности у всех людей складываются одинаковыми, а вот понятия как имена одних и тех же значений могут быть самыми различными, чем и кормится армия переводчиков.

          Таким образом, повторяю, в указанном первом смысле понятия представляют собой отражения реальности. При этом, однако, любой процесс отражения реальности и, в том числе, познавательный, есть палка с двумя концами. В нём всегда задействованы как объект, так и субъект.

          Согласитесь, что отражения нет не только там, где нечего отражать, но и там, где некому заниматься этой благородной деятельностью, где нет, если можно так выразиться, зеркала. Следовательно, процесс познания имеет всё-таки два корня, то есть каким-то образом обусловлен не только тем, что познаётся, но и познающим субъектом, то бишь устройством его познающего органа — мозга. Понятия, образующиеся в этом органе, не совсем уж посторонни этому устройству. Как их непосредственное образование, так и пользование ими суть не что иное, как работа мозга, а эта работа, надо думать, определяется не только характером приходящих извне сигналов, но также и устройством самого мозга, то бишь вытекающими из специфики этого устройства закономерностями (законами, правилами) его работы. Помимо отражения зеркалом внешних предметов, в получающихся отражениях выражается ("отражается") ещё и свойство, способность самого зеркала отражать (благодаря его особому устройству). Доска, например, ничего не отражает, хотя лучи света падают на неё так же, как и на зеркало. Вот и в соотношениях понятий не может не отражаться порядок их формирования, а в пользовании ими — порядок этого пользования, то есть, другими словами, обусловливающее оба этих порядка устройство нашего мозга. Поскольку же всю данную проблематику изучает именно гносеология, опасно утверждать, что "понятия ничего не отражают в гносеологическом плане".

          Повторяю: как формирование этих понятий, так и оперирование ими (то есть не что иное, как мышление) протекают некоторым строго определённым образом — согласно порядку, алгоритму, правилам функционирования мозга. Мозг с его особым устройством ведь тоже вполне объективная штука и имеет некоторую строгую определённость процесса своей деятельности (мышления), только при наличии которой (определённости) можно уверенно утверждать: да, вот этот процесс есть процесс именно мышления, а не заколачивания гвоздей.

          Всё это, на мой взгляд, настолько очевидно, что нет смысла спорить о наличии или нет правил мышления (как физиологического процесса), то есть правил образования понятий и пользования понятиями, а есть смысл спорить только вот о чём: каковы эти правила, — те, что описываются формальной логикой или какие-то другие — диалектические? Ведь Ваша "диалектическая" логика — это тоже не что иное, как попытка предписать познанию (но не мышлению: между мышлением и познанием есть некоторая разница; Вы, впрочем, сами написали о том, что "сознание — это ощущения и мышление, а не просто мышление") определённый порядок.

          При этом, что самое смешное, я-то вовсе не выступаю против диалектического подхода к изучению отдельных объектов и Мира в целом, ибо требования этого подхода суть требования учёта изменчивости всего сущего. А всё сущее, бесспорно, изменяется. И у данных его изменений есть свои закономерности, которые как раз и являются предметом изучения диалектики как науки. Однако одно дело — познание изменяющихся объектов реальности, в котором нельзя не учитывать порядка (законов) этих изменений, а другое — мышление с его внутренними правилами, которые неизменны, ибо отражают физиологию, устройство мозга. Раз мозг есть и пока он есть как именно мыслящий мозг, он у всех людей (хоть у русских, хоть у англичан, как сегодня, так и тысячу лет назад) принципиально одинаков, работает одинаково.

          То бишь процесс его физиологической работы (мышления) всегда один и тот же по своим процедурам, закономерностям, алгоритму. Примерно так же, как одинаковы у всех нас функции дефекации и мочеиспускания: механизмы, обеспечивающие отправление этих потребностей, у всех одни и те же. Таким образом, в процессе мышления имеются вовсе не изменения этого мышления (не превращение его в какой-то иной процесс немышления) с их (изменений) закономерностями, а, напротив, некоторые постоянно повторяющиеся процедуры. Соответственно, диалектические методы при познании этих процедур неприменимы. Их надо познать в том, что они собою представляют, а не в их гипотетических изменениях.

          Изменения характерны лишь для знаний как накапливаемого содержания мозга. Вот эти знания, это содержание как раз постоянно изменяются, обогащаются, уточняются. В мозгу человека появляется всё больше представлений-понятий-значений и эти понятия-значения становятся всё более чёткими, определёнными, верными. Однако прибавление семейства понятий и повышение их определённости, во-первых, вовсе не есть смена этой определённости (лучшее понимание того, что такое гравитация, отнюдь не означает подмены значения этого понятия каким-то принципиально иным значением: более точное не значит "иное"; но об этом ещё пойдёт речь ниже). Во-вторых, данные рост и совершенствование знаний никак не являются изменениями самих процедур накопления и улучшения этих знаний.

          Одно дело — содержание мозга, которое может изменяться (количественно и качественно), и совсем другое — пополнение этого содержания и оперирование им, которые по своим процедурам всегда одинаковы. Не важно, на что человек смотрит: глаза его всегда реагируют на световые импульсы строго определённым образом. Не имеет значения, о чём человек мыслит, какими значениями-понятиями оперирует: физиологические процессы, происходящие в его мозгу, всё равно во всех случаях одни и те же.

          При этом данные процессы, что важно, суть не что иное, как результаты многотысячелетней селекционной работы. Они отобраны эволюцией (в ходе становления такого органа, как мозг) именно по критериям их эффективности, то есть правильности мышления. Установившиеся в итоге порядки мыслительных процедур (наполнения мозга содержанием и оперирования этим содержанием) апробированы практикой многовекового приспособления гоминид-гоминоидов к среде — приспособления посредством познания последней и использования знаний при коррекции поведения.

          Данное же эффективное, то бишь правильное, мышление есть, другими словами, мышление по определённым правилам. Именно о них я и толкую в той части, где рассуждаю о требованиях, предъявляемых мышлением к своим инструментам — понятиям. То есть я размышляю о том, какими должны быть понятия (значения, придаваемые терминам, именам), чтобы мозг мог ими эффективно (правильно) оперировать. Ведь, сами понимаете, из сучковатого бревна качественную мебель не сделать. Вот я и пишу, что понятия должны быть строго определёнными, однозначными и т.д.

          3. По поводу данных моих рассуждений Вы заметили, что это "антидиалектика", считая, видимо, что этим всё и сказано. Но сие как раз пример написанного зря и ничего не выражающего. Зачем Вы это написали? Какое открытие сделали? Из моего текста, само собой, следует, что я в рассматриваемом вопросе выступаю против "диалектического подхода", то есть против "текучести понятий". Сообщать мне об этом, по меньшей мере, ни к чему. Вы же, вдобавок, сообщаете указанную "новость" с таким надрывом, словно одного уже её оглашения достаточно для того, чтобы не принимать мои соображения в расчёт. Будто Вы меня тут как-то сходу опровергли, ниспровергли, уличили и прямо-таки изгнали из рая, то бишь из числа избранных служителей диалектической истины. Да не рвусь я в этот колхоз. Падший я, падший ангел. И поэтому могу себе позволить, видя очевидную нелепость, по-чукотски чесать в затылке: "Нелепость, однако".

          Разве можно пользоваться понятиями, допуская их "текучесть", то бишь неопределённость их содержания? Как можно разговаривать и понимать друг друга, а также и самих себя (в процессе мышления) при таком раскладе, когда в одном случае слово имеет одно значение, а в другом — другое? Вот я, например, частенько езжу на трамвае мимо одной надписи на стене: "У власти — враги". И никак не могу понять, что же хотел сообщить её автор.

          Нет, с одной стороны, конечно, понятно, что раз враги, то их надо мочить в сортире. Но, с другой стороны, кто враг? То ли сама власть, то есть ныне здравствующий президент, то ли враги этой власти? Ведь приведённую фразу можно истолковать и так, что власть имеет врагов, и так, что к власти пробрались враги. А всё потому, что слово "власть" многозначно, оно обозначает как властвующий аппарат, так и то, чем этот аппарат располагает, — "кормило власти". Так хорош же я буду, если вместо тех врагов, о которых толкует автор надписи, начну вдруг мочить его друзей, полагая, что выполняю его заветы?

          Нечто подобное получается и тогда, когда объявляют допустимой текучесть понятий и пробуют мыслить, барахтаясь в данном "потоке". То есть когда этой "текучестью" оправдывают смену (подмену) в процессе рассуждений значений используемых слов.

          Поясняю ещё на всякий случай, что речь идёт вовсе не о реально имеющих место в истории языков изменениях содержаний отдельных слов. Например, раньше слово "идея" имело одно значение, а ныне — другое. Речь, однако, о том, что в рамках любого конкретного рассуждения (размышления) используемые понятия должны быть понимаемы однозначно. Если мы придаём слову "идея" некоторое определённое значение, то должны придерживаться этого значения во всех случаях использования данного слова, не называя "идеей", допустим, поросёнка над хреном (я всегда удивляюсь, почему говорят: "поросёнок под хреном"? Ведь его же выкладывают на блюдо не кверху пузом?). Иначе получается именно хрен знает что. На такой подмене основывается множество спекуляций.

          Подобным манером из чего угодно можно вывести всё, что угодно. Чем, в частности, сильно грешил и сам основатель учения о "текучести понятий" Гегель. Многочисленные примеры такой "игры понятий", когда пишется одно, а в уме держится другое (при том, что в реальности вообще имеется третье), приведены мной в посвящённой Гегелю главе текста о боге. К сожалению, моей критики Гегеля Вы не поняли. Но не будем о грустном.

          Лучше добавлю, что именно в указанном смысле я и утверждаю, что операции с неопределёнными понятиями (когда у слов нет чётких значений, то есть когда мыслящие субъекты просто не представляют себе предметов своего мышления) не есть мышление. Это моё выражение, конечно, не стоит воспринимать буквально. Фактически, речь идёт о том, что такое мышление неправильно, является ложным мышление (как бывают ложные опята), пародией на него.

          Неправильно выполняемый процесс, например, строительства, формально, само собой, всё-таки можно счесть именно процессом строительства, а не ковыряния в носу. Однако это вовсе не строительство с точки зрения его результата. Если нет следствия, то реальна ли причина? Раз ничего не построено, то не имелась ли налицо лишь имитация строительства? То бишь мышления — в нашем случае.

          4. По поводу существования "относительно устойчивых черт" у объектов.

          Кто ж отрицает их наличие? Кто отрицает вообще существование даже неустойчивых черт? Всякая вообще устойчивость относительна, равно как и всякая изменчивость. Я не отрицаю этого факта, я писал лишь о том, во-первых, что наука нацелена исключительно на познание устойчивого, то есть повторяющегося, закономерного, а не случайного, не того, что сегодня — одно, а завтра — совершенно другое. При последнем раскладе и познавать-то особенно нечего и незачем, кроме только закономерностей самого порядка изменений.

          Главным же образом я подчёркиваю, во-вторых, то, что устойчивыми (то есть не изменяющимися от суждения к суждению, не "текучими") должны быть значения понятий. Тут-то ни о какой относительной устойчивости (или, обратным образом, столь же относительной изменчивости) и речи быть не может. Ведь даже по смыслу данного Вашего выражения относительная устойчивость есть именно такая устойчивость, которая имеется лишь в каком-то отношении, но отсутствует в другом. Так вот, в нашем случае речь идёт как раз о таком отношении (между словами, используемыми в процессе мышления, и их значениями), в котором нет (не должно быть с точки зрения правильности мышления) места изменчивости: она тут противопоказана.

          5. Вы написали, что для меня мышление — это понятия. Это неверно. Мышление у меня есть оперирование понятиями, есть процесс выработки понятий, но вовсе не сами понятия. Понятия как значения суть знания. Вы, по-видимому, хотели сообщить, что мышление у меня связано с понятиями (с чем я согласен) и просто неудачно (неряшливо) выразились. Смысл Вашего выражения показывает дальнейший текст, в котором Вы просвещаете меня на тот счёт, что люди мыслят не только словами, но и образами. В этом своём просветительском порыве Вы, однако, не учли той мелочи, что понятия — это не только слова, но и их значения. И вот эти-то значения весьма многообразны, то есть представлены в нашем мозгу для большинства слов не только в виде символов, то есть других слов, но и в виде каких-то образов. То есть комплексно — посредством и слов, и образов.

          Тут вообще всё зависит от степени абстрактности значения слова. Иные слова вовсе не сопрягаются в нашем мозгу с какими-то наглядными картинками, а другие, напротив, главным образом только их и генерируют.

          Например, значение имени "это яблоко" абсолютно конкретно и тем самым может быть представлено лишь в виде определённого образа — именно "этого", а не какого-то другого яблока или яблока вообще. Так что мыслить образами — это вовсе не значит мыслить не значениями, не понятиями в основном смысле этого слова ("понятие").

          Должен также отметить, что Вы опять-таки позволяете себе очень неуклюже выражаться. Ну что это такое: "человек мыслит запахами, звуками, воспоминаниями", да ещё и "почерпнутыми осязательно"? Вы же наверняка знаете, что запахи мы ощущаем посредством обоняния, а не осязания. А что значит: мыслить запахами совокупно со звуками? Это пукать, что ли?

          Воспоминания же тут и вообще ни при чём, ибо всякие воспоминания сами по себе — не что-то особенное и отдельное от слов и образов, стоящее в одном ряду с ними (наподобие запахов), а, собственно, суть всё те же значения во всей их полноте: в воспоминаниях присутствуют и зрительные образы, и мысленные воспроизведения звуков, запахов и пр.

          Наконец, хочу обратить Ваше внимание на то, что зрительные образы и прочие фиксации сигналов рецепторов имеются в мозгах не только людей, но и практически всех животных. Однако мышления у оных ещё нет. Мышление присуще только человеку (и, пожалуйста, не надо мне рассказывать про интеллект обезьян: давайте условимся, что речь идёт о рыбах). Но чем же устройство человеческого мозга отличается от устройства мозга рыбы? Что делает процесс его работы собственно мышлением в отличие от того, что происходит в мозгу у животных? Не кажется ли Вам, что отличительной чертой тут является как раз то, что человек располагает не только образными представлениями-значениями, но и символическими, выраженными в словах? Так не составляет ли именно эта отличительная черта мышления (которая только и делает его собственно мышлением) его суть? А Ваше мышление образами не есть ли лишь некий примитивный базис, тот ещё домышленческий фундамент, без которого, конечно, никакое мышление не может существовать, но к которому оно отнюдь не сводится по своему собственному содержанию?

          6. Что касается цитат из Энгельса (двух первых), то, как я уже отмечал, они ничего не значат, ибо представляют собой лишь выражение мнения данного мыслителя, а не реальные аргументы. Притом и мнение это выражено в весьма неопределённых выражениях. Например, о какой это всеобщей связи всего идёт у Энгельса речь? О гравитации, что ли? А может, о каком-то всеобщем конкретном взаимодействии или о всеобщей зависимости, всеобщем сходстве, или вообще о каком-то другом отношении? Как Энгельса следует понимать? Это всё к тому же, что нельзя пользоваться словами с неопределённым значением. При этом только кажется, что выражено очень многое и что-то очень значительное, а на деле как копнёшь, так обнаруживается, что выражено неизвестно что, то бишь, по сути, ничего.

          Аналогично, неряшлив Энгельс (впрочем, традиционно для своего времени) и в употреблении слова "движение". Буквально это слово означает "перемещение в пространстве". Энгельс же использует его на деле вместо термина "изменение" (характеризующего не только пространственные метаморфозы), толкуя вовсе не о движении и покое, а об изменчивости и устойчивости. Для него термины "движение" и "покой" вообще выступают синонимами слов "активность" и "пассивность". Энгельс использует их как бы в "широком" смысле при том, что они на деле имеют ещё и, если можно так выразиться, "узкий", а вернее, буквальный, точный смысл. В результате претензии Энгельса к естественным наукам (мол, они изучают вещи не в движении, а лишь в неподвижном состоянии) выглядят странно: как же так? ведь эти науки как раз и посвящены преимущественно исследованию движения — они вроде бы даже и называются соответственно: динамика, электродинамика, термодинамика.

          Однако Энгельс определённо ведёт речь вовсе не о движении как таковом, а об изменениях. Он просто использует слова не по назначению. И Вы его в этом поддерживаете. И даже пытаетесь перещеголять — в своей реплике о "движении представлений, восприятий и т.д.". Представления и восприятия, простите, никуда не движутся — они представляют собой простые реакции в нервных клетках, их возбуждения, то возникающие, то затухающие (почти как огонь у Гераклита). Движение, которое при этом имеет место, есть вовсе не движение собственно представлений как возбуждённых зон мозга в целом, а лишь движения внутри этих зон — отдельных зарядов и атомов от клетки к клетке. Возбуждение — это не движение, а состояние. Аналогично, нелепо звучит и выражение: "движение понятий, соответствующее движению объективной реальности". Ну реальность, ладно, — отдельные её представители, действительно, могут передвигаться — ползать там или летать (особенно, если им дать пинка под зад). Но как, куда и по какому расписанию движутся понятия? Можно ли измерить скорость их движения и на какую конкретно станцию надо выходить их встречать? Короче, Вы, вне всякого сомнения, рассуждая о движении представлений, понятий и иже с ними, опять же имели в виду просто их изменения, развитие. Более того, должен подчеркнуть, что всегда, когда речь идёт, пользуясь Вашими словами, о "нематериальном движении", на деле имеется в виду только изменение.

          Нематериального движения вообще нет и быть не может, ибо нематериальные объекты не способны перемещаться в пространстве, хотя, безусловно, способны как-то изменяться, терять прежнюю свою определённость и приобретать новую. Движение, как известно, атрибут материи, но не нематерии.

          Кстати, как раз весь Ваш пиетет перед движением и нежелание использовать это слово в его непосредственном, а не чужом и метафорическом значении, вытекает просто из того, что Вы начитались фраз о том, что движение — это атрибут материи (которые Вы мне обильно и цитируете). Конечно, движение — атрибут материи. Ну и что? Разве из этого следует, что движение это, наподобие Пушкина, "наше всё"? Равным образом атрибутами материи являются также изменчивость и устойчивость, качество и количество, пространственность и длительность, конечность и бесконечность, форма и структурность, ну и ещё целый ряд свойств.

          Изменения столь же атрибутивны, а по содержанию своего понятия даже и более фундаментальны, чем движение, ибо само движение можно определить как изменение положения в пространстве (то бишь движение — это разновидность изменения), в то время как через значение понятия "движение" понятие "изменение" не определить (как общее не определяется через частное; впрочем, это как раз один из законов формальной логики, которую Вы не уважаете).

          Возвращаясь к цитате из Энгельса, констатирую: в ней Энгельс просто пытался акцентировать внимание публики на необходимости учитывать изменчивость сущего, не понимая, однако, при этом, что изменчивость сущего — это одно, а мышление о сущем вкупе с его (сущего) изменчивостью — это совсем другое. В реальности причина и следствие, то бишь выступающие в данных качествах явления, события, конечно, могут меняться местами (я беру пример из цитаты), но значения понятий "причина" и "следствие" от этого не зависят. Не важно, что конкретно является причиной, а что следствием — понос или золотуха. Важно, что то, что выступает в роли причины — именно причина, то есть выполняет определённую причинную роль и может быть названо "причиной" в данном конкретном случае — в полном соответствии с принятым, установленным и не меняющимся вдруг ни с того ни с сего на противоположное значением этого слова. Поймите, что значение слова "причина" — это перечисление некоторых общих особенностей, которые свойственны всем причинам вообще безотносительно к их непосредственной конкретности. Например, сегодня причиной Вашего дурного настроения может быть мой текст, завтра — дохлая мышь в супе, но не в том суть феномена причины (и, соответственно, значение данного понятия), что она — дохлая мышь. Энгельс же, сообщая о том, что в жизни вчерашние следствия (как конкретные явления) сегодня выступают в роли причин, к сожалению, в связи с этим тривиальным фактом покусился на однозначность самих понятий "причина" и "следствие". Будто реально меняются не актёры, занятые в определённых ролях, а сами эти роли. Сегодняшнее оцениваемое положительным образом явление завтра может превратиться в оцениваемое отрицательно (со сменой обстановки), но собственные значения понятий "положительное" и "отрицательное" вовсе не превратятся в связи с этим в одно и то же значение, а всегда останутся противоположными значениями.

          То есть как значения они, действительно, "абсолютно исключают друг друга". Яд в одном случае приносит вред, а в другом пользу, то есть его действие можно оценивать по-разному, но ни при каких обстоятельствах (кроме, конечно, связанных с повреждениями в уме) нельзя сказать, что то, что приносит вред, положительно, а полезное — отрицательно. Так что надо знать, к чему диалектический подход приложим, а к чему неприложим, и не перегибать палку, пропагандируя диалектику.

          7. Относительно намёков у Энгельса и Дицгена на значение понятия "материя". Вы зачем-то перевели стрелки на различия материализма и идеализма, на "основной вопрос философии". По поводу этих проблем я бы тоже мог с Вами поспорить, ибо, на мой взгляд, и Энгельс, и, соответственно, Вы трактуете их несколько упрощённо (я выражаюсь так умеренно специально для того, чтобы подать Вам пример вежливости), а то и просто ошибочно (в частности, субъективный идеалист, "если он последователен", вопреки Вашим уверениям, никак не может прийти к идее бога: для него всё должно ограничиться его Эго, его "Я"). Однако я опущу эту проблематику, ибо она совершенно в стороне от темы, которую Вы вроде бы взялись поначалу обсуждать и на которую, собственно, писал я. Вы заявили, что у Энгельса нет определения "материи". Ну да. Я же и писал, что у него имеется не определение, а лишь намёки на него. Я уж не помню где, но Энгельс как-то заметил, что понятие "материя" подобно понятию "груша". Как значение понятия "груша" вовсе не совпадает со значением понятия "эта конкретная груша", а включает в себя лишь то, что обще всем вообще грушам при игнорировании их частных различий, так и понятие "материя" схватывает всё-всё-всё, все вещи Мира и сам Мир в целом в том, в чём это всё сходно, то есть в тех чертах, которые присущи всему, которые всеобщи.

          Примерно в том же духе рассуждал и Дицген. То есть оба данных товарища достаточно прозорливо подметили то давно известное, но до сих пор почему-то плохо понимаемое обстоятельство, что всякое более-менее абстрактное понятие является обобщением, и что понятие "материя" тут не исключение, то есть не является именем собственным какой-то субстанции, первоэлемента и пр. Как нет "груши вообще" отдельно от множества конкретных груш, так нет и "материи самой по себе" в дополнение ко множеству разнообразных реальных вещей. Это просто понятие, отвлечение, обобщение, обозначение всего-всего сущего, взятого в его всеобщих чертах.

          Определением данного понятия (то есть его значением) может быть только перечисление вот этих всеобщих черт всего сущего (или какой-то одной черты, если она, как всеобщая, одна). Кстати, практически то же самое выражено и в приведённой Вами цитате из "Диалектики природы": "Материя как таковая, это чистое создание мысли" и т.д. Так что намёки-то у Энгельса есть, надо только уметь их понимать. А для этого требуется изучать и понимать, что такое понятия вообще, как они образуются и определяются, как ими пользоваться. Вы же ведь, надо думать, в алгебре не рискнёте куролесить, ставя крестики-нолики как попало, а будете придерживаться каких-то правил и учитывать значения указанных знаков? Но язык — это в основе своей — та же математика. Он также предназначен для кодирования и передачи информации, в нём также можно получать новое знание путём соответствующей (идущей по определённым правилам) переработки имеющегося старого.

          8. Суть моего текста о диалектике Вы увидели в том, что якобы "у бытия свои законы, у мышления — свои, а именно — формальной логики". Конечно, это вовсе не суть моего текста, а лишь один из затронутых в нём вопросов. Сутью же текста является показ того, что традиционная и современная диалектика покушается охватить собой как теорией четыре совершенно различных объекта, каждый из которых должен описываться по-своему, в рамках отдельной теории. Однако оставим это. Поясню Вам хотя бы ту часть, которую Вы приняли за суть.

          Во-первых, законы формальной логики — это не совсем законы мышления (и об этом много написано в моём тексте). Тут всё гораздо хитрее. Законы логики распадаются на две части. На правила собственно мышления, связанные с устройством мозга (их я ещё называю природными правилами мышления). Это те четыре широко известных закона тождества, исключённого третьего, непротиворечия и достаточного основания, которые и называются собственно основными законами логики. Не придерживаясь выраженных в них правил, доброкачественного мышления не добьёшься — не зависимо от того, о чём мыслишь. Мозг должен правильно работать сам по себе, как специальный орган, механизм. И то, что означает эта правильность, выражено как раз в указанных законах.

          Однако, помимо того, во-вторых, в состав логики входят ещё и другие законы. В которых отражается уже вовсе не природа самого мышления как физиологического процесса, не устройство мозга, а "устройство", характер Мира, то есть некоторые всеобщие закономерности, присущие этому Миру, соотношениям, зависимостям и т.п. составляющих его вещей. Например, в Мире имеются некоторые закономерные соотношения общего и частного, целого и части, причины и следствия. Они тотально распространены, то есть всеобщи. И в логике они обобщены соответствующим образом в виде правил мышления, но уже совсем других, чем первые четыре. Это, повторяю, правила, вытекающие не из устройства мозга (нацеленные на обеспечение не правильной работы последнего), а из "устройства" познаваемых им объектов.

          Для того чтобы правильно мыслить, надо, разумеется, не только верно выполнять все нужные для этого процедуры, иметь соответствующие инструменты (понятия) должного качества и т.п. Тут нужно учитывать ещё и конкретные особенности материала, с которым работаешь, о котором мыслишь. Дерево нельзя обрабатывать так же, как металл, ибо у него своя фактура.

          Так и в нашем случае. Между причиной и следствием, например, имеется определённая зависимость. Мы её можем установить, описать, выявить в ней её закономерные черты и, познав всё это, в дальнейшем, сталкиваясь со случаями конкретных причинно-следственных зависимостей, смело утверждать, что таким зависимостям должно быть присуще то-то и то-то. Мы можем руководствоваться этим знанием в своём мышлении о каждом таком конкретном случае причинно-следственного отношения. То есть на деле мы можем обобщить это знание в виде неких законов, руководящих указаний, инструкций. Перечитайте соответствующие разделы логики: в них сплошь описываются именно такие закономерности соотношений объектов разного типа. То есть вовсе не правила мышления самого по себе, вытекающие из его собственной природы, а законы бытия, которые мыслящий должен знать, с которыми он должен согласовывать своё мышление в каждом конкретном случае, когда речь идёт о тех или иных типах соотношений реальных объектов. Эти последние законы в качестве правил мышления родственны всем прочим законам Мира: например, закону тяготения. Только закон тяготения не тотален (есть ведь и объекты, не обладающие массой), а вот закон причинности — всеобщ. То бишь в рамках формальной логики собраны именно такие законы бытия, которые описывают его всеобщие закономерности. Не конкретные, присущие только поведению определённых видов материи, а сугубо абстрактные. Часть и целое и их отношения — это такие абстракции, которые безразличны к тому, что конкретно выступает в роли частей и целого.

          Во-вторых, мышление, как отмечалось, есть физиологический, то есть вполне материальный процесс. Это не материя, строго выражаясь, ибо материя это нечто, вещи, сущее, а мышление — это процесс, действие, то бишь не сущее, а существование, не мозг, а его функционирование (не бегун, а бег). Понятно, что действующий объект надо отличать от его действия. Одно не может быть без другого, но при всём при том одно не сводимо к другому. Где есть материя, там есть и её действие (или движение — в Вашей терминологии), и наоборот, но действие (проявление) материи вовсе не есть сама материя. Вместе с тем, поскольку мышление — это процесс деятельности мозга, то есть физиологический, материальный процесс, то можно задаться вопросом: а что, разве закономерности этого процесса — не закономерности бытия? Тут ответить можно и "да", и "нет". И всё из-за неопределённости вопроса. Он нуждается в уточнении. Ведь закономерностями бытия можно назвать как вообще любые закономерности, обнаруживающиеся в функционировании или поведении конкретных материальных объектов, например, клеток, атомов, Солнечной системы (а также и мозга), так и всеобщие закономерности, присущие проявлениям материи вообще. В частности, тот же закон причинности. Так вот, если вести речь о первых четырёх законах логики, то есть о собственно законах мышления как физиологического процесса, то это, конечно, закономерности бытия, но в узком, не всеобщем смысле. Эти закономерности — такие же, как закономерности функционирования или поведения атома, клетки и т.п. А вот закономерности, обобщённые во второй части логики, это уже, как отмечалось, закономерности бытия в широком смысле (кстати, как я уже отмечал в тексте про диалектику, эти вторые всеобщие закономерности тоже вовсе не изменяются: изменяться может только наше знание о них, то есть формулировки соответствующих законов; тем самым, и тут диалектикам делать нечего: это не их профиль, как бы Вы с Энгельсом ни кричали им: "Фас!").

          9. О моих четырёх реальностях, то бишь различных объектах, к которым без разбора их различий прилагается современная диалектика. По-Вашему, первые три из них — мышление, четвёртая — мир-бытиё. Рассказываю, как всё обстоит на самом деле. Первая — это мышление как физиологический процесс работы мозга со всеми его прибамбасами, то есть особыми закономерностями, которые на деле осознаются и формулируются нами в виде четырёх основных законов логики. Это требования к понятиям и порядку оперирования ими, к суждениям. При невыполнении этих требований мыслить становится просто невозможно, мыслительный процесс идёт вразнос, выдавая на-гора сплошные нелепости. Поломка разума рождает чудовищ. Ну, примерно так, как когда компьютеру даётся неверно сформулированная команда. Он и зависает, подлюка. Причём указанные требования, выдвигаемые природой мышления, имеются всегда и везде там, когда и где есть мышление (как отражения его сущностных, определяющих черт). Конечно, если последнего не будет, то бишь если оно вдруг превратится каким-то образом (изменится) в немышление, то тогда не будет и этих правил. Но пока мышление есть, они — его атрибуты (и в их число входит запрет "текучести понятий", за которую выступает диалектика).

          Теперь относительно возможности изменения самого процесса мышления, то есть, в конечном счёте, устройства мозга. Мозг, конечно, принципиально может развиваться (я уж не рассматриваю деградирующие изменения, ведущие к идиотизму, то есть уничтожающие мышление), например, в плане скорости прохождения сигналов, роста массы нервных клеток и числа их связей, ещё по каким-нибудь параметрам, хотя такое развитие и не отмечается наукой в последние сорок тысяч лет существования человека (то есть подобное собственное развитие мозга не заметно всё-таки не только мне, как бы Вы ни иронизировали на счёт якобы лично моей ненаблюдательности в данном вопросе). Но даже если предположить наличие (никак не доказанное) такого развития мозга, то встаёт вопрос: а может ли оно означать отмену природных правил мышления? Тут возникают большие сомнения. Мышление с его правилами сформировано отбором и подогнано последним к характеру окружающего нас мира — естественно, не в частном плане, а в самых общих чертах последнего. Развитие мозга может состоять лишь в совершенствовании этой подогнанности, приспособленности (которая и выражается в порядке работы мозга), а вовсе не в её отмене. Взяв, подобно собаке, идущей по следу, это направление, человек, конечно, может двигаться по нему всё дальше, но никак не — свернуть в сторону. Значит, тут опять обнаруживается нечто неизменное — а именно, направление. Правила мышления, отражающие приспособленность мозга к исполнению мыслительной функции, не могут быть отброшены за ненадобностью в процессе совершенствования мозга. Чтобы такое произошло, необходимо, чтобы в корне изменился весь Мир в его тотальных чертах. Ну, например, чтобы совсем не стало никаких закономерностей, ничего устойчивого и т.п. (правда, при таких условиях исчезнет и само мышление — за ненадобностью, ибо нечего станет познавать). Но рассчитывать на такое не приходится. Поэтому можно смело утверждать, что никакое развитие мозга не отменит порядка его функционирования, природных правил мышления. В этом плане мышление неизменно, и с диалектикой наперевес на него наезжать бесполезно.

          Что же касается собственно развития мозга, которое принципиально возможно и в истории наблюдалось у питекантропов и неандертальцев, то данный процесс есть обычный процесс развития материального объекта, то есть того, что у меня именуется четвёртой реальностью.

          Вторая моя реальность — вовсе уже не мышление, а знания. Вот они-то как раз действительно развиваются как в количественном, так и в качественном смыслах. И у этого процесса их развития имеются свои закономерности. Я в своём тексте лишь подчёркивал, что эти закономерности развития знаний вовсе не идентичны закономерностям развития реальных вещей — например, общества, живого организма, того же человека с его мозгом.

          Третья реальность у меня, к которой пытаются подойти диалектически, — это такие атрибуты, то есть всеобщие черты Мира, как конечность и бесконечность, активность и пассивность и т.п. То есть те черты Мира, которые представляют собою пары противоположностей. Помните кантовские антиномии? Их, как известно, объявляют диалектическими противоречиями и стараются преодолеть диалектически. Вернее, не преодолеть, а якобы объяснить. Хотя "объяснение" в данном случае сводится просто к констатации факта, к пустой фразе: так есть, потому что так есть. Дескать, диалектические противоречия существуют, потому что в них выражается диалектическая природа Мира. Масло потому масло, что оно масляное. Если Вам подобные заклинания чего-нибудь объясняют, то я рад за Вашу жену: Вы, видимо, очень нетребовательный человек.

          Четвёртая моя объектная реальность — собственно изменяющаяся реальность, то есть все те многочисленные вещи, которые населяют этот Мир, действуют и злодействуют, возникая и умирая, развиваясь и деградируя, ну и т.д. В отношении этой реальности я тоже подчёркиваю, что она неоднородна, как по части изменяющегося, так и по части самих изменений. Соответственно, мерить тут всё на один аршин надо с осторожностью, понимая, что, несмотря на то, что все изменения, по большому счёту, конечно, суть изменения и, тем самым, в чём-то сходны между собой, обладают общими чертами и закономерностями, но при всём при том, по малому счёту, изменения изменениям рознь. Деградация, например, явно отлична от развития хотя бы своим направлением.

          10. Относительно бесконечности нечто (то есть любой вещи) в плане делимости вглубь. А Вы что, всерьёз в этом сомневаетесь? То есть настаиваете на том, что имеются какие-то неделимые "атомы", первоэлементы? Могу напомнить, что ленинский тезис о неисчерпаемости электрона выдвинут как раз в контексте спора с физиками, проводившими свой досуг в поисках именно таких первочастиц. Ленин и заявил: "Дудки, не найдёте. Электрон неисчерпаем, то бишь бесконечно делим". Как понятно, на мнение Ленина я ссылаюсь лишь потому, что оно авторитетно для Вас, а не в связи с тем, что оно действительно само по себе что-нибудь значит.

          Однако в данном случае Ленин прав, ибо в пользу бесконечной делимости материальных вещей есть весомые аргументы, приводить которые мне просто лень. Попробуйте-ка лучше сами доказать ограниченность делимости, то бишь наличие неделимых частиц, демокритовских атомов, первоэлементов.

          11. Вы заявили, что дабы составить себе представление о развитии Мира вообще, мне необходимо охватить мыслью бесконечность, а это невозможно, отчего я, стало быть, толкуя о таком развитии, порю чушь и выставляю сам себя к позорному столбу ("совсем позорюсь"). Однако, во-первых, мыслью, то есть абстрактно, а не образным представлением охватить бесконечность как раз вполне возможно. Например, математики сплошь и рядом занимаются этим, оперируя соответствующим символом.

          Во-вторых, для приобретения знаний о развитии Мира вовсе нет нужды в охватывании какой-либо бесконечности (кстати, что Вы под этим словом разумеете, я не понимаю, ибо разных бесконечностей много). Мы вполне визуально наблюдаем это развитие, например, у себя под боком, в нашей Вселенной, в которой за последние 10-15 миллиардов лет явно имело место развитие от элементарных частиц к молекулам, клеткам, организмам и далее. Более того, представление о развитии Мира, которое нам требуется выработать как учёным, вовсе не должно быть представлением о его конкретике. Наш специфический (то есть собственно научный, философский) интерес — уяснение себе не конкретного хода, а закономерностей этого развития. А такие закономерности можно установить, изучая любой ограниченный в пространстве и времени образчик данного процесса, а отнюдь не только весь мировой процесс целиком. Тут, как говорится, Солнце отражается в каждой капле.

          12. Разъясняю смысл фразы: "Определённость — это свойство ограниченного", с которой Вы не согласны. Прежде всего, само слово "определённость" происходит от слова "предел", то есть "граница". Это уже настораживает, хотя ещё и мало что значит само по себе. Поэтому для пущей убедительности и наглядности обратимся к рассмотрению конкретных операций определения, то есть выявления определённости объектов и понятий.

          Определить понятие — значит отличить его от других понятий по его содержанию, значению. Допустим, если мы определяем понятие "материя", то мы, безусловно, должны сделать это так, чтобы значение этого понятия не оказалось вдруг тождественно значению какого-либо другого понятия, например, "идея". Иначе что же это будет за определение материи? То бишь, повторяю, мы должны как-то развести, разграничить, различить все понятия-значения, чтобы они действительно были каждое самим собой, а не все — друг другом, не совершенно однородной кашей. Сходным образом обстоит дело и при определениях реальных объектов, то есть при составлении нами себе представлений о них. Тут также явно необходимо, чтобы, например, представление о стуле не сливалось с представлением о столе в нечто неразличимое. Эти представления должны быть разграничены, разделены, различены в нашем сознании (и опять же в значениях понятий "стол" и "стул"). Но объясните, откуда могли бы взяться все эти различения-разграничения, если бы нам в этом плане не на что было бы реально опереться? Если бы отсутствовала реальная разграниченность, раздельность, различность объектов? То бишь если бы эти последние сами по себе не обладали некоторой определённостью, отличающей их друг от друга, особым, отдельным существованием?. Если бы они не обладали такой отграничивающей их в нечто особое, отдельное определённостью — то мы бы их и не обнаруживали в качестве отдельных и особых. Они бы, другими словами, были бы неопределёнными, чем-то сливающимся с окружающим ландшафтом и незаметным для глаза, уха и носа. Так что любая определённость, коли она есть, есть тем самым и отграничение-отличение данного объекта от всех прочих, от всего прочего.

          Относительно же Вашего указания на какое-то особое положение в данном плане материи, то это Вам только кажется. О том, что понятие "материя" так же, как и все прочие понятия, нуждается в отличении своего значения от значений других понятий, уже написано. Но и материя как объект тоже представляет собой нечто вполне отличимое от других объектов — естественно, нематериальных. Вы же сами настаиваете, что дух, сознание — это не материя. А я Вам выше указал ещё и на то, что процесс — тоже не материя (будь он даже трижды материален). Объектов, которые, существуя, не являются материей, вообще навалом (не всё существующее — сущее). И они, стало быть, как-то отличны (отличимы) от неё (а также и между собой) в своей определённости.

          Сложнее с понятием "бог". Бог по замыслу как раз не может быть от чего-либо отличён и чему-то противопоставлен. Всё в нём и всё есть он — хоть дух, хоть природа. Вот такая постановка вопроса как раз затрудняет процедуру его определения до невозможности.

          На этом позволю себе закруглиться. Просто устал.

          Если Вам действительно интересна моя "Теория общества", то сообщите свой или любой другой адрес, по которому мы Вам её вышлем наложенным платежом — по себестоимости. Три первых вышедших тома (всего их будет пять) стоят примерно 150 рублей (не каждый, а все вместе) плюс расходы на пересылку.

          Успехов.

          20-21 июня 2001 г.