Борис Коллендер

          Напомню вначале некоторые положения материализма.

          Материализм — это философское мировоззрение, основой которого является мысль, что весь мир состоит из материи, которая существует в виде вещества, энергии и свойств, присущим этим составляющим материи. Способом существования материи считается её постоянное движение (развитие), причём не хаотическое, а согласующееся с некоторыми законами, которые естественно проистекают из существа материи. Понятие материи родилось в противоположность понятию идеального, которое предполагает наличие некоей идеи или духа как нематериального фактора, влияющего на мир. Идеализм рассматривает первичность идеального, духовного по отношению к материальному. Материализм же утверждает: всё, что происходит в мире, может быть логично объяснено, исходя из свойств и законов развития материи. Если сегодня что-то не объяснено, то оно окажется объяснено в будущем. А если даже не будет объяснено, то оно всё равно имеет материальную основу и нет никакой потребности в гипотезе чего-то нематериального. В отличие от философов-материалистов, философы-идеалисты считают, что ряд явлений нашего мира объясняется наличием того, что существует вне материи — бога, духа или ещё чего-нибудь нематериального. Для идеалистов наличие необъяснимого — естественное следствие и одновременное доказательство существование нематериального.

          Одновременно отмечу, что смысл понятий "материализм" и "идеализм" несколько изменялся на протяжении эпох, но их сущности — наличие материального и наличие идеального — оставались неизменными.

          Следует также отметить, что указанное разделение мировоззрений существует давно, но наиболее чёткое обозначение оно получило в XIX-XX веках. Сегодня это разделение тоже существует, но указанные мировоззрения развились и приняли более примирительные формы из-за понимания большой сложности устройства Мира. Так, американский философ Уильям Джеймс (1842-1910), стремясь упразднить различие между духом и материей, считал, что они являются просто двумя "видами" одной и той же субстанции.¹ А выдающийся английский философ Бёртран Рассел (1872-1970) вообще возвёл это противопоставление в ранг моральных и интеллектуальных проблем, закрыв тем самым эту конфликтную тему.

          Человечество на своём историческом пути создало особую культуру: языки, науку, технику, искусство, обычаи, экономику, государства различного типа, города и т.д. — громадный мир человеческого бытия. Этот человеческий мир трудно объяснить с позиций прежнего материализма. Например, если в неживой природе открыты и успешно работают физические законы, то их перенесение на живую природу или на человеческое общество приводит к тому, что они становятся неработоспособными. С одной стороны, человеческое общество развивается — прогресс налицо; но с другой, какие законы лежат в основе этого развития и существуют ли они вообще — остаётся неясным. Ленин и его соратники создали философию так называемого "диалектического материализма", на основе которой попытались переделать человеческое бытие. Что из этого получилось, всем известно: фиаско. В этом тексте я не буду касаться политических последствий данной философии, а рассмотрю некоторые аспекты философии материализма с позиции сегодняшнего понимания материи и информации.

          Главная работа Ленина по философии материализма "Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии" была написана во второй половине 1908 года. В ней, как указал сам автор, ставилась цель: "разыскать, на чём свихнулись люди, преподносящие под видом марксизма нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное".

          Однако анализ этих "Критических заметок" показывает, что путаником является сам Ленин, не понимавший ни настоящий материализм, ни идеализм, ни философов, внёсших тот или иной вклад в копилку знаний о мире. Самым печальным стало то, что работа "Материализм и эмпириокритицизм" превратилась в догму для философов советского периода и, более того, до сих пор (спустя сто лет) почитается в России как фундамент материалистического мировоззрения.

          "Критические заметки" начинаются главой: "Вместо введения. Как некоторые "марксисты" опровергали материализм в 1908 году и некоторые идеалисты в 1710 году". Употребляя обидные эпитеты, Ленин перечислил ряд авторов философских статей и сообщил про них: [эти]

          "Материалисты впадают в "кантианство" (Плеханов — допуская существование "вещей в себе", т.е. вещей вне нашего сознания), они "удвояют" мир, проповедуют "дуализм", ибо за явлениями у них есть ещё вещь в себе, за непосредственными данными чувств — нечто другое, какой-то фетиш, "идол", абсолют, источник "метафизики", двойник религии ("святая материя", как говорил Базаров)."

          И далее, несколько ниже:

          "Сочинение епископа Джорджа Бёркли, вышедшее в 1710 году под названием "Трактат об основах человеческого познания", начинается следующим рассуждением: "Для всякого, кто обозревает объекты человеческого познания, очевидно, что они представляют из себя либо идеи (ideas), действительно воспринимаемые чувствами, либо такие, которые мы получаем, наблюдая эмоции и действия ума, либо, наконец, идеи, образуемые при помощи памяти и воображения... Посредством зрения я составляю идеи о свете и о цветах, об их различных степенях и видах. Посредством осязания я воспринимаю твёрдое и мягкое, тёплое и холодное, движение и сопротивление... Обоняние даёт мне запахи; вкус — ощущение вкуса; слух — звуки... Так как различные идеи наблюдаются одна вместе с другою, то их обозначают одним именем и считают какой-либо вещью. Например, наблюдают соединёнными вместе (to go together) определённый цвет, вкус, запах, форму, консистенцию, — признают это за отдельную вещь и обозначают словом яблоко; другие собрания идей (collections of ideas) составляют камень, дерево, книгу и тому подобные чувственные вещи..." ".

          Прошу прощения за это длинное цитирование, но я вынужден привести его, потому что слова Ленина наилучшим образом показывают принципиальное расхождение мировоззрения Ленина и его оппонентов, включая меня.

          Ленин отстаивал грубый материализм, не признающий никакого дуализма, никаких "вещей-в-себе", никаких "идей". Он клеймил "глупого" епископа Бёркли, представившего действие идей на наше восприятие. Как будет показано далее в этом тексте, Ленин просто не понял, что влечёт за собой дуализм, что значат идеи для правильного восприятия Мира. Он с большевистской прямотой сурово обличал и разоблачал своих современников и предшественников.

          В работе "Материализм и эмпириокритицизм" дано ленинское определение материи, которое стало классическим для диалектического материализма: "Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в его ощущениях, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них".

          К этому определению добавляются разъяснения. Материя несотворима и неуничтожима, вечна и бесконечна. Неотъемлемый атрибут материи — движение; материи присуще саморазвитие, превращение одних состояний в другие. Всеобщие объективные формы бытия материи — пространство и время; универсальное свойство материи — отражение.

          Критический взгляд на данное определение материи и сопровождающие его разъяснения легко заметит их несоответствие научному взгляду на мир.

          То, что материя есть реальность, не зависящая от наших ощущений, не вызывает возражения и подтверждается всем опытом, полученным человечеством. Но вот ссылка на человеческие ощущения как на показатель существования материи представляется совершенно убогой.

          Ощущения, принадлежащие человеку, сплошь и рядом дают неправильное понимание происходящего. Например, человек видит небо и звёзды на нём. Известно, как древний человек, основываясь на ощущениях, объяснял их: небесная твердь с дырками, через которые пробивается свет. До тех пор, пока древний человек был в плену своих ощущений, он не мог правильно объяснить действительность. Потребовался длинный путь накопления опыта наблюдений и знаний, чтобы перейти от мира, построенного на ощущениях, последовательно к системам Птолемея, затем Коперника, Бруно, Галилея и, наконец, к современным научным космологическим представлениям об устройстве Вселенной. Получая информацию (а это и есть идеи) от неба и звёзд и обрабатывая её совместно со своей памятью, человек получает представление о реальности, то есть о материи. На основании своих ощущений человек считал, что Земля плоская; что причиной молний является деятельность неземных существ; что из камней можно добыть золото; что причиной болезней является наговор злых людей и т.д. Потребовалось время и накопление соответствующей информации (идей), чтобы человек понял, что происходит на самом деле. А если ко всему перечисленному добавить, что человек просто не ощущает отдалённые предметы, не ощущает весь микромир, то становиться ясным примитивность ссылки на ощущения как на показатель существования материи.

          Впрочем, ещё Иммануил Кант считал, что

          "...внешний мир даёт только материю ощущения, но наш собственный духовный аппарат упорядочивает эту материю в пространстве и во времени и доставляет понятия, посредством которых мы понимаем этот опыт".²

          Современная научная теория "Большого взрыва" не принимает такое ленинское определение, как "Материя несотворима и неуничтожима, вечна и бесконечна". Слишком уж простой мыслью представляется "Неотъемлемый атрибут материи — движение", поскольку превращение одних состояний материи в другие — это слишком сложные процессы, чтобы одним словом "движение" объяснить события, действительно происходящие в материальном мире.

          Примерно в то же самое время, когда Ленин занялся натурфилософией, а точнее, в 1912 году, вышла книга Бёртрана Рассела "Проблемы философии",³ которая до сих пор считается в западных странах лучшим введением в философию. Эта книга выдержала 17 изданий. В моей критике работы Ленина книга Рассела должна занять значительное место, поскольку она выявляет существенные трудности, связанные с восприятием Мира и вообще с познанием.

          Однако по ходу работы над книгой Рассела я обнаружил замечания Альберта Эйнштейна, которые позволяют получить адекватное представление об усилиях Рассела по решению проблем познания.

          Я не смог удержаться, чтобы не воспроизвести замечательную заметку А.Эйнштейна о теории познания Б.Рассела. Более того, оказалось, что взгляды Рассела и Эйнштейна идут принципиально вразрез со всем тем, что отстаивал Ленин.

          Я предполагаю, что Рассел и Эйнштейн вряд ли читали Ленина, однако их критическое рассмотрение теории познания не оставляют камне на камне от взглядов Ленина на материю. Сам же Ленин после большевистского наскока на философию в 1908 году стал заниматься революцией и построением советского государства, и ему было уже некогда думать о натурфилософии.

          Альберт Эйнштейн "Замечания о теории познания Бёртрана Рассела ⁴

          (Подчёркивания мои. — Б.К.)

          Когда редактор этого издания (книг Б.Рассела. — Б.К.) обратился ко мне с просьбой написать что-нибудь о Бёртране Расселе, моё восхищение этим учёным и уважение к нему заставили меня сразу же согласиться. Я провёл много счастливых часов за чтением трудов Бёртрана Рассела и не могу сказать этого ни о ком другом из современных учёных, за исключением Торстейна Веблена. Однако вскоре я обнаружил, что дать обещание легче, чем его выполнить. Я обещал написать что-нибудь о Расселе как философе и учёном, занимающемся теорией познания. Самоуверенно взяв на себя эту задачу, я вскоре, однако, осознал, в какую скользкую область мне пришлось вступить, не обладая к тому же никаким опытом, ибо я до сих пор предусмотрительно ограничивал свою деятельность областью физики. Однако в наше время физик вынужден заниматься философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось делать физикам предыдущих поколений. К этому физиков вынуждают трудности их собственной науки. Хотя в данной статье я не буду останавливаться на этих трудностях, именно размышления над ними в гораздо большей степени, чем что-либо иное, заставили меня встать на ту точку зрения, которая будет кратко изложена в настоящей работе.

          В процессе развития философской мысли на протяжении столетий первостепенное значение имел следующий вопрос: что может дать познанию чистое мышление, независимое от чувственного восприятия, то есть возможно ли познание, основанное на чистом мышлении? Если нет, то каково соотношение между познанием и тем сырым материалом, которым являются наши ощущения?

          Ответам на эти и на некоторые другие вопросы, тесно с ними связанные, соответствует почти необозримый хаос философских воззрений. И всё же среди этих сравнительно бесплодных, хотя и героических усилий можно усмотреть одну последовательную тенденцию развития, а именно: всё возрастающий скептицизм по отношению ко всякой попытке узнать что-либо об "объективном мире" (в отличие от мира одних лишь "концепций и идей") с помощью одного лишь чистого мышления. (Замечу в скобках, что я, как и все настоящие философы, воспользовался здесь кавычками для того, чтобы ввести незаконное понятие. Я прошу читателя разрешить мне на некоторое время употребление этого понятия, хотя в глазах философской полиции оно подозрительно.)

          В те времена, когда философия переживала период своего детства, было распространено убеждение, что с помощью одного лишь чистого мышления можно познать всё, что угодно. Эту иллюзию нетрудно понять, если на мгновение отказаться от всего, что нам известно из более современной философии и естественных наук. Вряд ли кто-нибудь удивится, узнав, что Платон считал более реальными "идеи", чем эмпирически воспринимаемые нами вещи. У Спинозы и даже у Гегеля этот предрассудок является той жизненной силой, которая всё ещё призвана играть главную роль. Разумеется, допустимо поставить вопрос о том, можно ли вообще достичь сколько-нибудь значительного результата в области философской мысли, если не прибегать к этой иллюзии или к чему-либо аналогичному ей; но я такого вопроса ставить не буду.

          Аристократическая иллюзия о неограниченной проницательности чистого мышления имеет своего двойника — значительно более плебейскую иллюзию наивного реализма, согласно которому все вещи "существуют" в том виде, в каком их воспринимают наши чувства. В обыденной жизни человека и других животных господствует именно эта иллюзия. Она же служит отправным пунктом всех наук, в особенности естественных. (Вот этой иллюзии "наивного реализма" и был подвержен Ленин и все иже с ним. — Б.К.)

          Попытки преодолеть обе эти иллюзии нельзя считать независимыми друг от друга. Преодоление наивного реализма было сравнительно простым. Во введении к своей работе "Исследование смысла и истины" (An Inquiry into Meaning and Truth") Рассел дал необычайно красочную характеристику этого процесса:

          "Мы все начинаем с "наивного реализма", то есть с учения, согласно которому все вещи представляют собой именно то, что мы видим. Мы думаем, что трава зелёная, камни твёрдые, а снег холодный. Но физика уверяет нас, что зелень травы, твёрдость камня и холодный снег являются не той зеленью, той твёрдостью или тем холодом, с которыми мы знакомы по собственному опыту, а чем-то весьма отличным. Наблюдатель, когда ему кажется, что он видит камень, на самом деле, если верить физике, наблюдает эффекты, связанные с воздействием на него камня. Таким образом, мы обнаруживаем, что наука воюет сама с собой: стремясь изо всех сил быть объективной, она против своей воли оказывается погружённой в субъективизм. Наивный реализм приводит к физике, а физика, если она верна, показывает, что наивный реализм ложен. Таким образом, если наивный реализм истинен, то он ложен. Следовательно, он ложен."

          Даже если отвлечься от мастерской формулировки, эти строки сообщают нечто такое, чего мне никогда не приходилось встречать прежде; в самом деле, при поверхностном рассмотрении образ мышления Бёркли и Юма кажется резко отличающимся от образа мыслей, принятого в естественных науках. Связь же между этими образами мышления раскрывает только что процитированное замечание Рассела. Когда Бёркли исходит из того, что наши органы чувств воспринимают непосредственно не "предметы" внешнего мира, а лишь процессы, причинно связанные с существованием этих предметов, то убеждение в правильности этого рассуждения Бёркли основывается на нашем убеждении в правильности физического образа мыслей. Ибо если усомниться в физическом образе мыслей даже в его наиболее общих чертах, то отпадает всякая необходимость вводить что-либо между объектом и актом его наблюдения, что отделяло бы объект от субъекта и делало бы проблематичным "существование объекта".

          Однако именно тот же физический образ мышления и его практические успехи поколебали уверенность в возможности познания вещей и связей между ними с помощью чисто умозрительных средств. Постепенно признание получило убеждение, согласно которому всё наше знание о вещах состоит исключительно из переработанного сырья, доставляемого нашими органами чувств. В столь общем (и ещё несколько нечётко сформулированном виде) это утверждение в настоящее время является, по-видимому, общепринятым. Однако сие убеждение покоится не на предположении о том, что кто-то в действительности доказал невозможность получения знания о реальности с помощью чистого мышления, а, скорее, на том, что эмпирическая (в упомянутом выше смысле) процедура уже доказала, что может являться источником знания. Этот принцип впервые с полной ясностью и чёткостью был выдвинут Галилеем и Юмом.

          Юм понимал, что те понятия, которые следует считать существенными (такие, например, как причинная связь), нельзя получить из материала, доставляемого нашими чувствами. Понимание этого обстоятельства вызвало у него скептическое отношение ко всякого рода знаниям. Читая книги Юма, поражаешься тому, как много философов (причём иногда весьма уважаемых) после него могли написать столько невежественных вещей и даже находить для своих писаний благодарных читателей. Юм оказал своё влияние на развитие лучших философов, живших после него. Дух Юма чувствуется и при чтении философских трудов Рассела, чья точность и простота выражений часто напоминала мне Юма.

          Человек стремится к достоверному знанию. Именно поэтому миссия Юма и обречена на неудачу. Сырой материал, поступающий от органов чувств, — единственный источник нашего познания — может постепенно привести нас к вере и к надежде, но не к знанию, а тем более не к пониманию закономерностей. Тут на сцену выходит Кант. Предложенная им идея хоть и была неприемлема в своей первоначальной формулировке, знаменовала собой шаг вперёд в решении юмовской дилеммы: всё в познании, что имеет эмпирическое происхождение, недостоверно (Юм). Следовательно, если мы располагаем достоверным знанием, то оно должно быть основано на чистом мышлении. Например, так обстоит дело с геометрическими теоремами и с принципом причинности. Эти и другие типы знания являются, если можно так выразиться, частью средств мышления и потому не должны быть сначала получены из ощущений (то есть они являются априорным знанием). В настоящее время всем, разумеется, известно, что упомянутые выше понятия не обладают ни достоверностью, ни внутренней необходимостью, которые приписывал им Кант. Однако правильным в кантовской постановке проблемы является, на мой взгляд, следующее: если рассматривать с логической точки зрения, то окажется, что в процессе мышления мы с некоторым "основанием" используем понятия, не связанные с ощущениями.

          Я убеждён, что на самом деле можно утверждать и нечто гораздо большее: все понятия, возникающие в процессе нашего мышления и в наших словесных выражениях, с чисто логической точки зрения являются свободными творениями разума, которые нельзя получить из ощущений. Это обстоятельство нелегко заметить лишь по следующей причине: мы имеем привычку так тесно связывать определённые понятия и суждения с некоторыми ощущениями, что не отдаём себе отчёта в том, что мир чувственного восприятия отделён от мира понятий и суждений непроницаемой стеной, если подходить к этому вопросу чисто логически.

          Так, натуральный ряд чисел, очевидно, является изобретением человеческого ума, создавшего орудие, позволяющее упростить упорядочение некоторых ощущений. Однако не существует способа, с помощью которого это понятие можно было бы вывести непосредственно из наших ощущений. Я специально выбрал понятие числа, ибо оно относится к донаучному мышлению и, несмотря на это, как нетрудно заметить, носит конструктивный характер. Однако чем более простые понятия повседневной жизни мы будем рассматривать, тем труднее нам будет узнавать в понятиях среди множества сложившихся привычек продукты независимого мышления. Вот тут-то и возникает роковое (роковое для понимания существующего положения вещей) представление о том, что все понятия получаются из ощущений путём "абстрагирования", то есть путём отбрасывания какой-то части их содержания.

          Теперь я хочу остановиться на том, почему это представление кажется мне роковым.

          Если встать на сторону критиков Юма, то нетрудно прийти к мысли о том, что все понятия и суждения, не выводимые из чувственных восприятий ввиду их "метафизического" характера, должны быть изъяты из мышления, ибо материалистичность мышления проявляется только в его связи с чувственным восприятием. Я считаю последнее утверждение абсолютно правильным, но основанное на нём предписание относительно того, что следует изъять из сферы мышления, — ложным. Это требование, если проводить его последовательно, полностью исключает всякое мышление как "метафизическое".

          Чтобы мышление не вырождалось в "метафизику" или в пустую болтовню, необходимо лишь прочно связывать достаточное количество суждений в системе понятий с чувственными восприятиями, а система понятий, используемая для упорядочения чувственных восприятий и представления их в обозримом виде, должна быть по возможности единой и экономно построенной. В остальном эта "система" представляет собой свободную (то есть любую логически возможную) игру с символами в соответствии с (логически) произвольно заданными правилами игры. Всё отмеченное применимо как к мышлению в повседневной жизни, так и к гораздо более сознательно и систематически построенному научному мышлению.

          Что здесь имеется в виду, станет ясно из написанного ниже. Своей ясной критикой Юм не только дал решающий толчок развитию философии, но и породил опасность для философии (хотя в этом его вины нет). Данная опасность заключается в роковой "боязни метафизики", ставшей какой-то болезнью современного эмпирического философствования. Эта боязнь является двойником более раннего философствования, когда считали, что чувственными восприятиями можно пренебречь, обойтись совсем без них.

          Несмотря на то восхищение, которое испытываешь перед остроумным анализом, данным Расселом в его последней книге "Смысл и истина" ("Meaning and Truth"), всё же ощущается, что и в этом случае дух метафизической боязни нанёс рассуждениям Рассела некоторый урон. Например, мне кажется, что этот страх вынудил Рассела рассматривать "вещи" как "наборы качеств", причём сами "качества" должны браться из чувственных восприятий. Далее, тот факт, что две вещи считают одной и той же вещью, если все их качества совпадают, заставляет рассматривать геометрические соотношения между вещами как отношения, определяемые их качествами. (В противном случае придётся считать, что Эйфелева башня в Париже и в Нью-Йорке представляют собой "одну и ту же вещь".) И, даже несмотря на это, я не вижу никакой "метафизической" опасности в том, чтобы включить в систему в качестве независимого понятия вещь (объект в смысле физики) вместе с её соответствующей пространственно-временной структурой.

          Именно поэтому мне было особенно приятно узнать из последней главы этой книги, что в конце концов без "метафизики" обойтись нельзя."

          Мне представляется, что после прочтения данных заметок А.Эйнштейна становяться совершенно ясными заблуждения Ленина в его критике Бёркли и других философов. Теперь остаётся лишь указать на то, что "идеи" по Бёркли, получаемые человеком из внешнего мира, по-современному называются информацией.⁵

          Первоисточником этой информации являются материальные объекты и события, происходящие с ними. Любой существующий материальный объект содержит информацию о себе. В этом и заключена мысль об объекте как о "вещи-в-себе".

          Существовать — значит иметь информацию о себе.

          Информация — это атрибут любого материального объекта, это его свойство описывать самого себя. Информация создаётся самим существованием объекта, его свойствами, его состоянием и организацией.

          С этих позиций все свойства материального объекта двойственны: с одной стороны, они материальны, так как обеспечивают определённое взаимодействие с другими материальными объектами; но с другой стороны они информативны, так как определяют характер этого взаимодействия.

          Мир представлен информацией о себе. Отсюда мы делаем одно их главных заключений:

          Материя — это реальность, представленная информацией о себе. А не ощущениями, как наивно полагал Ленин.

          Следует отметить также и то, что информация о природных объектах добывается наукой. Именно наука, оснащённая специальными приборами, методами и теориями, позволяет узнавать истинную информацию о нашем мире.

          Остановлюсь на таком свойстве материи, как "отражение".

          Отражение в диалектическом материализме — это всеобщее свойство материи, обладающей "свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения", проявляющееся в способности материальных систем воспроизводить определённость других материальных систем в форме изменения собственной определённости в процессе взаимодействия с ними. Приоритет в использовании категории отражения в диалектическом материализме принадлежит Ленину, хотя сама концепция отражения восходит к французскому материализму XVIII века, один из представителей которого, Дени Дидро, утверждал:

          "...способность ощущения есть всеобщее свойство материи или продукт её организованности".

          Частными и специфическими формами отражения являются информация, ощущение и сознание." ⁶

          Свойство отражения довольно наглядно демонстрируется обычным отражением — например, деревьев в водной глади близлежащего озера.

          Свет вообще, отражаясь от освещаемых им предметов, модулируется по спектру и доносит до наших глаз форму, размеры и цвет этих предметов. То есть приносит информацию о них.

          Подобные наблюдения привели к мысли, что информация является результатом этого свойства света отражаться.

          Вот, например, панегирик доктора философских наук А.Д.Урсула в работе "Информация и мышление", 1970 г:⁷

          "Ленинская идея всеобщности отражения.

          Важнейшая заслуга В.И.Ленина состоит в том, что ещё в 1908 году на основе изучения высших форм отражения человеческого познания он выдвинул гипотезу: "Вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения..."

и

          "Прошедшие шестьдесят лет принесли убедительные доказательства достоверности и плодотворности идеи об отражении как атрибуте материи, причём основная масса существенных данных была получена и осмыслена учёными лишь в последние десять лет. В этом важную роль сыграло возникновение кибернетики и теории информации, а также выдающиеся достижения естествознания, продолжившие те революционные открытия в физике, о которых В.И.Ленин написал в работе "Материализм и эмпириокритицизм" в начале нашего века. (Ленин, Полн. собр. соч., т. 18, стр. 9)".

          Я не стал бы вспоминать эту давнюю работу А.Д.Урсула, если бы не современное представление доктора технических наук К.К.Колина:

          "Философия информации развивается в России уже более 40 лет. Здесь в первую очередь необходимо отметить фундаментальные исследования данной проблемы, которые были проведены академиком А.Д.Урсулом. Его монографии, опубликованные более 30 лет тому назад, являются классическими работами в этой области и хорошо известны специалистам. Они остаются актуальными и сегодня, когда философские проблемы информации и информатики всё более активно обсуждаются на страницах научных журналов и конференциях".⁸

          По мысли упомянутых авторов (и не только их) информация образуется в результате взаимодействия материального объекта с другой материальной субстанцией — веществом, излучением, сознанием (!). Такая субстанция, называемая в данном случае носителем информации, и приносит нам информацию о материальных объектах мира.

          Отсюда родилось такое определение информации: "Информация есть отражение одного материального объекта в другом".

          Но на самом деле, как следует из учений Бёркли, Канта и Юма, из идеи "вещи-в-себе", а также ИЗ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, информация о материальных объектах находится в самих этих объектах. Она не образуется в процессе отражении, а является атрибутом любого материального объекта. В процессе отражения информация получает только возможность скопироваться с одного материального объекта на другой. При этом второй материальный объект должен обладать определёнными свойствами, позволяющими скопировать и сохранить информацию о первом материальном объекте. Отражённый свет копирует и сохраняет, а также переносит в пространстве информацию о форме, размерах и цвете освещаемых им предметов. След от ноги на мокром песке сохраняет форму ступни, то есть информацию о конфигурации ноги. Изменённый цвет лакмусовой бумажки даёт информацию о кислотном или щелочном составе исследуемого материала. Колебания музыкальной струны в рояле (информация) переходят в колебания окружающего рояль воздуха, этот носитель звуковой информации достигает микрофона, и воздушные колебания превращаются в колебания электрического тока; аналоговые колебания электрического тока могут быть преобразованы в дискретный, в цифровой код, который может быть записан на компакт-диск.

          Как можно видеть, одна и та же информация — например, колебания струны — может переноситься в пространстве и во времени разными носителями, оставаясь неизменной и самостоятельной.

          Именно таким образом идеи, по Бёркли и Канту (а по-современному — информация), существуют и распространяются, а затем воспринимаются человеком.⁹

          В заключение ещё раз отмечу: идея Ленина о роли ощущения в определении материи и его взгляд на отражение как на процесс, создающий информацию — ложны, не соответствуют действительности. Поэтому все процессы, происходящие с участием информации — а других процессов просто не бывает — следует рассматривать без оглядки на книгу "Материализм и эмпириокритицизм".

          Эта книга, — как, впрочем, и многие другие труды "вождя мирового пролетариата", — может быть спокойно отправлена на свалку истории.

  ² И.Кант "Критика чистого разума" Симферополь, Изд. "Реноме", 1998 г.

  ³ Б.Рассел "Проблемы философии". Москва Изд. "Республика" 2000 г.

  ⁴ Remarks on Bertrand Russell's theory of Knowledge. В кн.: "The philosophy of Bertrand Russell". Ed. by Paul Arthur Schillp. The library of living philosophers, v. 5. Northwestern University, 1944, 278-291 Текст взят из кн.: А.Эйнштейн "Собрание научных трудов". Т. IV. М.: "Наука", 1967. — сс. 248-252.

  ⁵ Б.Коллендер "Информация об информации"

  ⁶ Википедия. Приведённая цитата сконцентрировано представляет то, что написано в обсуждаемой работе.

  ⁷ http://www.i-u.ru/biblio/archive/ursul_inf/00.aspx

  ⁸ "Философия информации и фундаментальные проблемы информатики"

  ⁹ Б.Коллендер "Информация и Сознание"
"1"
"2"